Гончаров и Бюро добрых услуг

Петров Михаил

– Ну и что же ты хочешь?
– Бесцеремонно спросил полковник.

– Не знаю... Ничего... Просто я сделал так как велел Ухов.
– Смутился и покраснел Скворцов.
– Извините за мое вторжение...Не ко времени... Я пойду...

– Подожди.
– Решительно остановил его тесть.
– Насколько я догадываюсь, ты пришел просить у нас помощи, а потому сиди и громко не чирикай.

– Я не чирикаю, да и какая здесь может быть помощь, когда все предельно ясно.

– Мне, например, ничего не ясно, если ты, конечно, не крутишь нам уши. Скворцов, скажи ка мне, кем работал твой отец прежде

чем выйти на пенсию?

– Учителем, преподавал в средней школе математику.

– А раньше он частенько поколачивал твою матушку?

– Да вы что?!
– Удивился и даже немного возмутился Скворцов.
– Никогда в жизни я ничего похожего за ним не наблюдал. А если между родителями случались какие - то ссоры, то самым жестоким наказанием, которым он подвергал мать, было его обидное молчание. Этим он доставал её хуже любой ругани.

– Неужели и твоя задница была лишена ремня?

– Нет, но зкзекуцию, тщательно и методично проводила мать. Отец же, насколько я себя помню, вообще ни на кого не поднимал руки. Оттого - то и все произошедшее сегодня кажется мне неправдоподобным и диким. Или он полностью потерял рассудок, либо тот парень подпоил его какой-то гадостью от которой он лишился разума. Но и в этом случае мне не верится, что он мог кого - то зарезать.

– Вот - вот. Расскажи подробнее как был зарезан сосед.

– Кроме удара в сердце у него было перерезанно горло, причем перерезанно аккуратно и со знанием дела. И это тоже одна из загадок. Отец бы так не смог даже находясь в невменяемом состоянии.

– К сожалению мы сами не знаем того, что можем сотворить в невменяемом состояни.
– Покачав головой вздохнул полковник.
– Но одно ясно, твоего батюшку подпоили чем - то вроде клофелина. Ты хоть догадался осмотреть землю вокруг скамеечки? Там где твой отец выпивал с парнем.

– Нет, за меня это сделала милиция, но ровным счетом ничего не нашла. Нет там ни пустой бутылки, ни стакана, даже обертки от шоколада найти не удалось.

– А этот, ваш Кузя, нашелся или нет?

– Нет. Пока мы там были пес не объявлялся.

– Хреново - это все, что я могу тебе сказать.
– Опять вздохнул тесть и повернувшись ко мне спросил.
– А что по этому поводу думает товарищ Гончаров?

– Прежде чем товарищ Гончаров начнет думать он бы хотел осмотреть место происшествия, или хотя бы ту злополучную лавочку.
– Авторитетно ответил я.
– Гадание на кофейной гуще чревато заблуждениями и потерей времени. Скажи ка, Саня, кто - нибудь из соседей видел твоего отца выходящим из квартиры Дмитрия Ивановича?

– Да, Фаина Моисеевна Броневицкая, ни дна ей ни покрышки. Старая хрычовка. Бессоница у нее, видите ли! Как только менты приехали она тут как тут. Понарассказывала такого, что Мекки Нож, по её словам, чистый ангел в сравнении с батей. Но отец, когда выходил из квартиры Батурова, её даже не заметил.

– Ты хочешь сказать, что она все выдумала?

– Не знаю... Вполне вероятно... Хотя в том состоянии, в котором находился мой отец, он и в самом деле мог её не заметить.

– Санька, подумай, кому могла быть выгодна смерть Дмитрия Ивановича? Насколько твой отец был в ней заинтересован? Имел ли Батуров родственников и была ли приватизирована его квартира?

–

Сколько вопросов, а ответов почти нет. Но я попробую...

Отец в смерти Дмитрия Ивановича не был заинтересован никоим образом, да и какой там может быть интерес? Однокомнатная квартира со старенькой мебелью образца семидесятых годов. Никаких сбережений, насколько мне известно, у него не было. Старик жил, исключительно на пенсию. Так что в этом смысле, лишать его жизни, у отца не было никакого основания.

Скорее наоборот, в лице Дмитрия Ивановича он потерял единственного товарища и собутыльника.

Теперь, что касается его родствеников. Если мне не изменяет память, у старика Батурова есть дочь, но кто она, где проживает и работает я не знаю. Года полтора назад я видел её мельком. Кажется она приезжала навестить старика из Сызрани, а может быть из Димитровграда. Видная мадам, ничего не скажешь. Лет тридцать пять, брюнетка никак не меньше метра восьмидесяти, волос иссиня - черный, бюст и задница как футбольные мячи, но при этом осинная талия.

– При каких обстоятельствах и где вы встретились?

– На улице возле отцовского подъезда. Она с батей разговаривала. Дмитрий Иванович куда - то отлучился, вот она и коротала время, с моим стариком беседовала, а о чем, я не поинтересовался. А тут, вскоре и старик Батуров подошел.

– Ты хоть её имя помнишь?

– Елена, по крайней мере так её представил мой отец.

– Значит Елена Дмитриевна.
– Почесав за ухом заключил я.

– Выходит так.
– Согласился Скворцов.
– Что же касается того, приватизировал Батуров свою жилплощадь или нет, то я не знаю.

– На каком этаже находятся квартиры Батурова и его соседки Броневицкой.

– На втором, у них двери рядом, только у старика была однокомнатная, а у Беллы Моисеевны двухкомнатная. Но почему вы все это спрашиваете?

– Не твое кошачье дело.
– Довольно грубо ответил я и после некоторого размышления спросил.
– Эта самая Броневицкая живет одна или как?

– Чего не не знаю, того не знаю. Я и сам сегодня видел её в первый раз.
– Бесппомощно развел руками Скворцов.
– Но зачем?..

– Саня, ты меня утомляешь. Разборчиво запиши мне их адреса и можешь считать себя свободным как африканский страус.

– Это ты напрасно.
– Встрепенулся тесть.
– У него есть служба манкировать которую я не позволю. Ступай, Скворцов, на работу, а мы тем временем с господином Гончаровым все как следует обмозгуем. Если возникнут какие-то вопросы, мы тебе непременно позвоним.

Отвешивая поклоны и бормоча извинения он удалился, а мы с тестем, не сговариваясь, направились к столу. Строить какие - либо предположения и выдвигать абстрактные версии на голодный желудок не хотелось, тем более когда на столе нас ожидал прекрасный кусок свинины запеченый в тесте, а в графинчике искрилась и потела водка. Кажется моя супруга расщедрилась и накрыла стол на сумму гораздо большую нежели та, что мы потратили на её подарок. Помимо заливной осетрины и прочих заморских явств на блюдце имела место быть икра черного и красного цвета. И хоть я не большой любитель этого изысканного кушанья, тем не менее, воспринял увиденное с энтузиазмом и даже с восторгом.