Гончаров и дама в черном
Шрифт:
Наутро, поблагодарив бабульку и пообещав сделать все возможное, чтобы отыскать ее любимого племянника, мы отправились в обратный путь.
С поездом на этот раз нам повезло гораздо больше. То ли кто-то отказался от поездки, то ли продали невостребованную бронь, но мы заняли нижние места купе и чувствовали себя наверху блаженства. Нашими соседями оказались двое молодых парней, один из которых возвращался из армии домой, а второй оказался представителем малого бизнеса с грудой всевозможных сумок и тюков. Рассовав их во все мыслимые и немыслимые места,
– За знакомство! - жизнерадостно провозгласил он тост. - Меня зовут Анвар.
– А меня Константин Иванович, - поднимая стакан, ответил я.
– А меня Максимилиан, - присоединился к нам Ухов.
– А я вообще не пью, - грустно сообщил солдатик.
– Что так? - удивился Анвар. - Солдат, а не пьет!
– Нельзя мне, - опустив глаза, ответил он. - Меня комиссовали. Ударили по голове табуреткой, а потом комиссовали. Теперь, когда выпью, теряю сознание.
– Не повезло тебе, парень, - выпив водку, посочувствовал Макс.
– Ну так выпьем за твое здоровье, - нашел выход из положения бизнесмен.
– Спасибо, - карабкаясь на верхнюю полку, поблагодарил солдатик.
Когда была выпита водка и съеден последний огурец, его примеру последовал Анвар. Нам с Максом почему-то взгрустнулось. Долго сидели мы молча, слушая до боли знакомый и родной перестук вагонных колес.
– Ну и что нам делать дальше? - словно продолжая только что прерванный разговор, спросил Макс. - Где теперь его искать? Как ты думаешь? Наверное, наша поездка оказалась бессмысленной.
– Думай как знаешь, - уныло обронил я. - Только ведь это тебе, а не мне нужно разыскать этого Синицкого. А о бессмысленности еще надо подумать. Во-первых, мы теперь знаем, к кому и с какой целью Алексей приехал в наш город. Мы знаем его фамилию и адрес, где ранее проживали его родители.
– Насчет фамилии охранника Арбузова и деревни Излучино я с тобой согласен, что же касается цели приезда Алексея, то тут мне не все понятно. Что он хотел от старика, убившего его отца полсотни лет назад? Поквитаться?
– Вот это нам и предстоит выяснить, но сначала необходимо встретиться с самим бывшим вертухаем, иначе все это гадание на кофейной гуще.
* * *
Приехали мы рано-рано утром и первым делом, чтобы взять машину и позавтракать, отправились ко мне. На цыпочках, боясь разбудить полковника и Милку, мы проследовали на кухню. Выудив из холодильника колбасу и яйца, я на скорую руку поджарил глазунью, Макс же тем временем заварил чай. Мы уже доедали это дежурное, набившее оскомину холостяцкое блюдо, когда в дверях появился тесть, одетый в экзотические трусы с попугаями.
– Привет, путешественники, - откашлявшись, поздоровался он. - Как получилась поездка, что удалось узнать?
– Вечером расскажу, - торопливо допивая чай, ответил я. - А сейчас нам некогда, идем, можно сказать, по следу.
– А у нас вчера опять была Вера Григорьевна, перепуганная, как горная лань.
– Надеюсь,
– К сожалению, на сей раз мне этого сделать не удалось, но я ей пообещал, что, когда ты приедешь, мы обязательно ее посетим.
– Разумеется, - на ходу ответил я. - Вечером обсудим.
Отмотав почти сто километров, в деревню Излучино мы приехали в одиннадцатом часу, мало надеясь найти там дом Арбузовых. За пятьдесят лет утекло столько воды, что от этого самого дома могли остаться только одни воспоминания, да и то остались ли? Единственное, что нас обнадеживало, так это тот факт, что мы идем по следу Алексея, а ему, надо полагать, все-таки узнать кое-что удалось.
Въехав в убогую и унылую деревню с тремя улицами и сотней домишек, мы остановились в ее культурном центре, возле веселенького магазинчика. Кооперация процветала даже на нищенской деревенской почве. В пяти метрах от его мраморных ступенек толпа полуощипанных куриц самозабвенно рылась в пыли в надежде обнаружить какого-нибудь тощего червяка или полудохлого жука. Чуть левее, в зеленой луже, по берегам которой росла колючая осока, плавали и резвились желтоносые утки, тоже мечтая выловить со дна этого водоема что-то съестное.
Три старичка, слегка покрытые желтым пушком волос, сидели на гнилом бревнышке и рачительно пили вино из горлышка, ревностно наблюдая друг за другом. К ним-то я и направился.
– Здорово, отцы! - жизнерадостно поздоровался я. - Каково промышляете?
– Мы не промышляем, - строго ответил самый старший. - Мы пьем портвейн, а ты нам мешаешь. Катись-ка ты отсюда, пока мы тебе неприятность не сделали.
– Какую еще неприятность? - удивился я. - И главное, за что?
– Мешаешь нам культурно отдыхать, - пояснил самый хилый старичок. - А неприятность тебе будет от нашего участкового, потому как ты проехал под запрещающий знак.
– Виноват, сейчас отъедем, - пообещал я, только теперь заметив перекореженный и изогнутый знак, прибитый прямо к березе и надежно закрытый ее листвой.
– То-то же, - вполне довольные своей бдительностью, удовлетворенно загудели "мухоморы", - за вами глаз да глаз нужен. Никудышная молодежь нынче пошла. Ты зачем к нам приехал? Или опять по бабкам шариться да иконки выпрашивать?
– Нет, добры молодцы, другая у меня кручина, человека одного ищу или хотя бы дом, где он раньше жил.
– И что это за человек, как его зовут? - приканчивая бутылку, заинтересовался старший. - Давно он здесь проживал?
– Этого я точно сказать не могу, а вот зовут его Петр Арбузов.
– Петька, что ли? - радостно вскочил доходяга, но, получив от товарища локтем по колену, тут же замолк и виновато сел. - Нет, не знаем такого.
– Нет, не помним такого, - уточнил старший.
– Не помним, - горестно вздохнул и поддакнул ему доселе молчавший толстенький старичок. - Годы уже не те, какая теперь память?!