Гончаров и империя негодяев (Часть 2)

Петров Михаил

– Как скажите, моя королева.
– Решительно сдернув куртку я сбросил её на пол и послушно направился в ванну.

Только окунувшись в воду я понял до какой степени я зарос грязью. Буквально на глазах первозданная голубизна воды превратилась в болотную муть. Что и говорить, тяжкое это дело-бомжевать и вдвойне трудно когда в первый раз.

В ванне я пролежал не меньше получаса, а затем столько же времени провел под душем с ожесточением сдирая с себя недельную грязь городских улиц. В конце концов побрившись и высушив голову я стал приятен самому себе.

Натянув

только что постиранные трусы и майку я накинул халат и тупо остановился перед проблемой, а что мне делать с "наганом" ? Скажите на милость, куда его может приспособить голый человек? Есть только два варианта. Или засунуть в задницу или привязать к члену? Но ни тот ни другой вариант меня не устраивал. Немного подумав я решился на менее кардинальные меры. Вытащив брючный ремень я застегнул его на голом животе и заткнул за него револьвер. Вполне довольный таким решением вопроса я сияя чистотой и здоровьем наконец выполз из ванной комнаты.

– А я уж подумала, что вы там у меня утопились.
– Улыбаясь встретила меня ТаняТанечка.
– Идите в комнату, а я пока займусь вашей одеждой.

– Не стоит, Татьяна. Не хочу доставлять вам столько хлопот.

– Это не ваша задача, хлопот никаких не будет. Идите.

Войдя в комнату я понял, что моя королева жила совсем не плохо. Опуская дорогую мебель, только одни фарфоровые статуэтки и вазы тянули на целое состояние. А за несколько антикварных брозовых вещиц можно было приобрести дорогую иномарку.

Устыдившись своего оценочно - делового взгляда я скромно сел в кресло перед сервированным уже столиком. Поверхностно его осмотрев я был несколько озадачен отсутствием водки или заменяющим её каким - либо крепким напитком. Кроме мочегонного шампанского, да бесполезной длинной бутылки сухого вина здесь ничего не было. Это показалось мне противоестественным, ведь я сам притащил и вручил ей пакет с ликерами и коньяком.

– Наверное, Таня-Танечка, просто из щепетильности не стала его тормошить.
– Решил я и немного успокоившись уставился в экран телевизора, где очередной политик жарко доказывал и втирал миллионной аудитории уши, что только его истина и есть настоящая и незыблемая истина. Если бы я был дома, то неприменно бы плюнул в его холеное и паскудное рыло.

– А вас я вижу, здорово интересуют вопросы политики?
– Входя в комнату усмехнулась Яреммчак.
– Глаз от экрана не оторвете.

– Политикой интересуются все, начиная от пятилетнего ребенка и кончая столетней бабкой, жрать - то хочется всем, а вот нашими политиками может заинтересоваться только криминально - ассенизационная служба.

– Смело сказано, Константин Иванович Гончаров.

– У нас свобода слова.

– Да, но только того слова, которое на данный час устраивает власть, а вообщето, давайте на эту тему не полемизировать. Не для того я вас пригласила.

– Да, Танечка, именно этот вопрос и не давал мне покоя последние полтора часа. Зачем чудовищно красивой бабе немытый бомж?

– Чтобы его отмыть.

– "Оставь,

Кускова, в наши лета любить задаром смысла нету."

– Однако, хорошее же вы мнение обо мне сложили. А вашего Маяковского я не переношу с детсва. Вы обещали мною любоваться, а теперь говорите гадости.

– Нет, Таня - Танюша, меня в последнее время столько раз били, что я не верю в просто хорошие, людские отношеия и постоянно привык быть начеку. Успокойся, все нормально. Если ты пожелаешь я уйду прямо сейчас и ничего кроме спасибо тебе не скажу. Надеюсь, что твой стиральный агрегат уже высушил мои штаны и рубашку?

– Минут через двадцать все будет готово. Потом пойдете.

– До сих пор не понимаю, а зачем вам понадобилось все это?

– Я и сама не понимаю.
– Как морской волной накрыла она меня своим взглядом.Наверное просто по бабьи вас пожалела, а может и нет, не знаю.

– Вот и я не понимаю. А непонимания в моей голове скопилось столько, что и без вас хватает. Пойду я. Глупо все...

– Глупо.
– Согласилась она.
– Давайте хоть поужинаем.

– В нашем положении это самое разумное, но почему вы не выставили на стол ликеры и коньяк?

– Не знаю, наверное я думала, что нам не стоит напиваться. Я думала...А впрочем, какая теперь разница. Ваша сумка со всем содержимым стоит на кухонном столе. Давайте напиваться, только предупреждаю сразу у меня это плохо получается.

Открыв пакет я вытащил содержимое и внимательно просмотрел бутылочные пробки. Не обнаружив ни одной подозрительной дырочки я потащил бутылку вишневого ликера в комнату, лихорадочно соображая, что все это значит. Какой - то немой, круглый и пустоый вопрос повис над нами когда я вернувшись воодрузил бутылку на стол.

Люстра палила в киловат. Кто - то кричал в экран телевизора. Бронзовый лучник целился в меня и умильно улыбались фарворовые гейши. Пришло искривление действительности. На пьяный угар можно списать многое. И быль и небыль, но мы с ней были трезвы, как её антикварная мебель. Я сел и замолчал, не решаясь даже закурить. Двухметровые часы, беспредметно начали отбиать полночь. Тоскливо.

– "Упал двенадцатй час как с плахи голова казненного." - Улыбнувшись заметила Татьяна.
– Кажется это строки вашего почитаемого поэта?

– И вашего тоже.
– Вздрогнув ответил я.
– Уж больно хорошо вы его знаете.

– Знать не значит любить.
– Веско ответила она и рассмеялась.
– Почему у вас за поясницей торчит рукоятка пистолета?

– Потому что я всего боюсь.

– И меня тоже?

– Да.
– Ответил с после долгой паузы.

– Я тоже всех боюсь, но вас почему - то нет.

– Наверное вы заранее знали кто я такой, потому и не боитесь. Потому и решили меня призреть и окружить заботой.

– Свои проблемы я привыкла решать сама.
– Откинув сноп огненных волос заявила моя королеа, а может быть не очень чистая женщина.
– Вам нет до них никакого дела машинка отключилась, ваше белье готово, уходите...