Гончаров и кровавая драма

Петров Михаил

– И вы до сих пор встречаетесь с вашим военкомом?

– Нет, еще пару раз сходили в ресторан, и на этом все закончилось.

– Галина Георгиевна, как часто вашего сына отпускают домой ночевать?

– Почти каждую неделю. Тут мне жаловаться не приходится. Он приходит в субботу вечером, а уходит в воскресенье к обеду.

– А в обычные дни он когда-нибудь оставался ночевать?

– Вы имеете в виду самовольные отлучки?
– лукаво улыбнулась она.
– Не без этого. Да вам ли об этом спрашивать, наверное, сами служили и знаете, что это такое.

Однако я с вами заболталась, уже пять часов, и мне пора на кухню. Скоро появится Андрюшка.

– Вас понял и уже ухожу, - проходя следом за ней на кухню, пообещал я, - но позвольте задать вам еще пару вопросов.

– Задавайте, только не понимаю, зачем вам все это?
– погружая в муку изящные руки, улыбнулась она.
– Я вас слушаю, спрашивайте.

– У Андрея есть девушка?

– Есть, конечно же есть, - счастливо засмеялась она.
– И не девушка, а прелесть. Такие очаровашки могут присниться только во сне. Мара, Марочка, сладкая чарочка.

– И в каком месте он эту сладкую чарочку выпивает?
– грубовато спросил я.
– Не на уличной же скамье? Или она обеспечена собственным жильем?

– А вам-то какое дело?
– осерчала потенциальная свекровь.
– И вообще я не понимаю, какого черта вам от меня надо.

– Мне нужно знать, где в ночь с понедельника на вторник, когда были убиты Чернореченские, ночевал ваш сын, - жестко, глядя ей в глаза отчеканил я.

– Где ночевал?!
– с остервенением раскатывая тесто, хихикнула она.
– А где ночуют солдаты? Конечно же в казарме.

– Я только что оттуда, и мне доподлинно известно, что в ту ночь в казарме его не было.
– Мягко приподняв подбородок, я заглянул в ее удивленные и немного гневные глаза.
– Где в это время он изволил болтаться?

– Какой вы все-таки недогадливый.
– Стряхнув мою руку, она глубоко вздохнула: - Ну неужели же вам непонятно? Дома он был. Теперь вы удовлетворены?

– Не совсем. Кто может это подтвердить?

– Я, кто же еще. Надеюсь, этого достаточно?

– Нет, недостаточно. Его пребывание здесь может засвидетельствовать его дама?

– Нет, они встречаются только по субботам, да и вообще, извините, я бы не хотела втягивать девочку в эти дела.

– А, видимо, придется, - проворчал я и раскланялся с хозяйкой.

С первого же таксофона я позвонил полковнику и, не вдаваясь в подробности, буквально в двух словах изложил ситуацию и поставил ему довольно простую задачу. Выйдя из таксофонной будки, я печально посмотрел на окна Чернореченской и невольно замурлыкал о том, что напрасно старушка ждет сына домой...

Забравшись в машину, я отогнал ее к самому подъезду и приготовился долго и терпеливо ждать. Если тесть не успеет зацапать пацана возле КПП, то уж здесь-то я его наверняка накрою.

– Зачем такие сложности, господин Гончаров? Расспросить его можно было и дома, за чашечкой чая и пирогом, заботливо приготовленным руками его матушки.

– Нет, Константин Иванович, шалишь, не надобно тебе присутствие его матери при вашем разговоре, а почему, ты и сам толком не знаешь. Вернее

сказать, знаешь, просто пока не можешь привести свои мысли в порядок и четко их сформулировать.

– Вы правы, господин Гончаров, но почему точит червь сомнения? Не верить Галине Георгиевне вроде нет никаких оснований.

– Как и нет оснований верить ей на слово. Подумай, Константин Иванович, почему долгий задушевный разговор с милой женщиной неожиданно начал тебя раздражать?

– Насколько я помню, смутное неудовольствие появилось у меня тогда, когда речь зашла о ее встрече с бывшем мужем. Да, причем не встрече, а ряде встреч. Как выяснилось, она периодически с ним виделась и просила деньги, в которых он ей не отказывал. Что же получается? Может быть, не таким уж скрягой был покойный, как она его преподнесла? Нет, сомнений в его скупости быть не может. Об этом в один голос утверждают все его рабочие и подчиненные служащие.

– Не то, господин Гончаров, ваши хилые мыслишки, не успев сконцентрироваться на острие, тут же дробятся и перескакивают на второстепенное, а нечто главное так и остается по ту сторону терминатора. Попробуйте еще раз, господин Гончаров, развязка где-то совсем близко, где-то на самом верху...

Резкий сигнал прервал мои важные измышления и заставил вздрогнуть. В трех метрах от себя я увидел облицовку радиатора ефимовской "Волги". Судя по его довольной роже, все прошло чисто и гладко. Согласно кивнув, я запустил двигатель и тронулся следом. Маршрут наш особым разнообразием не отличался, так что очень скоро мы очутились на берегу того самого озера, где совсем недавно хотели топить господина Елизарова. Что-то частенько мы сюда стали наведываться, не утопили бы нас в этой луже самих. Выпрыгнув из машины, я заглянул к тестю в салон и был неприятно удивлен пустым задним сиденьем.

– А где же?..
– только и смог вымолвить я.
– Вы его пропустили?

– Не задавай дурацких вопросов. Когда это я кого-то пропускал. В багажнике лежит, черт кусачий. Вынимай своего клиента, а то не ровен час задохнется.

– Зачем вы его в багажник-то. Возможно, он ко всей этой истории вообще не имеет никакого отношения, а вы его в багажник.

– А что я, по-твоему, должен был делать, если он царапался, кусался и визжал, как кошка в абортарии? Вытаскивай, да будь поосторожнее. От него всего можно ожидать.

Извлеченный из темного тесного багажника на простор божьего света, очкарик очень напоминал обиженного крота. Беспомощно озираясь по сторонам, он вытирал горькие слезы и заляпанные минусовые диоптрии. Упавший на них багровый луч солнца заиграл веселым зайчиком и, отскочив, бойко стукнул меня по мозгам.

– Идиот!
– невольно вскрикнул я, сразу все понимая.
– Алексей Николаевич, вы даже не представляете, какой я идиот.

– Ну почему же не представляю?
– рассудительно прогудел он.
– Я не то что представляю, я прекрасно об этом осведомлен, так что твое открытие не имеет для меня великой важности. А в чем все-таки дело? Что побудило тебя к такому откровению?