Гончая смерти (сборник)
Шрифт:
– Я должен поздравить вас с успехом, мадам, – заметил он иронически, когда она закончила свою работу. – Вы удовлетворены теперь?
Мадам Экс не ответила. Она обошла комнату, внимательно проверяя панельную обшивку стен. Затем заперла на замок дверь, ведущую в холл, и, вынув ключ, вернулась к своему стулу.
– Теперь, – сказала она не поддающимся описанию голосом, – я готова.
Прошли минуты. Из-за шторы слышалось дыхание Симоны, которое становилось все более тяжелым и затрудненным. Затем звук дыхания затих, сменившись стонами. Затем там воцарилось молчание,
– Амелия! Моя маленькая Амелия! – хриплым шепотом вскричала мадам Экс.
Туманная фигура продолжала конденсироваться. Рауль уставился на нее, не веря своим глазам. Никогда прежде не достигалась столь успешная материализация. Сейчас, несомненно, перед ними стоял реальный ребенок, настоящий ребенок из плоти я крови.
– Maman! [8] – раздался нежный детский голосок.
– Мое дитя! – вскрикнула мадам Экс. – Мое дитя!
Она приподнялась со своего стула.
8
Мама! (фр.)
– Будьте осторожнее, мадам, – воскликнул Рауль предостерегающе.
Материализация нерешительно прошла сквозь штору. Это был ребенок. Девочка стояла перед ними, протянув вперед руки.
– Maman!
– О! – вскрикнула мадам Экс.
Опять она приподнялась со своего места.
– Мадам, – вскричал встревоженно Рауль, – медиум…
– Я должна коснуться ее, – закричала мадам Экс хрипло.
Она сделала шаг вперед.
– Ради бога, мадам, сдержите себя, – закричал Рауль.
Сейчас он был действительно напуган.
– Сядьте немедленно.
– Моя малышка, я должна коснуться ее.
– Мадам, я приказываю вам, сядьте!
Он отчаянно боролся с опутывавшими его веревками, но мадам Экс хорошо сделала свое дело, он был беспомощен. Ужасное ощущение надвигающейся беды охватило его.
– Именем Бога призываю, мадам, сядьте! – закричал он. – Помните о медиуме.
Мадам Экс не обращала на него внимания. Она стала совершенно другой. Она была в экстазе. Ее лицо сияло от восторга. Ее протянутая рука коснулась маленькой фигурки, которая стояла в просвете занавеса. Женщина-медиум издала ужасный стон.
– Боже мой! – вскричал Рауль. – Боже мой! Это ужасно. Медиум…
Мадам Экс повернулась к нему с грубым смехом.
– Какое мне дело до вашего медиума? – крикнула она. – Я хочу моего ребенка!
– Вы сумасшедшая!
– Мое дитя, говорю я вам. Мое! Мое собственное! Моя собственная плоть и кровь! Моя малышка вернулась ко мне с того света, живая, дышащая.
Рауль разжал губы, но слова не шли. Она была ужасна, эта
– Maman!
– Подойди ко мне, моя малышка, – кричала мадам Экс.
Резким движением она схватила девочку в свои объятия. Из-за занавеса шел непрекращающийся вопль.
– Симона! – кричал Рауль. – Симона!
Он смутно видел мадам Экс, стремительно пронесшуюся мимо него, отперевшую дверь, слышал удаляющиеся шаги вниз по ступеням.
Из-за шторы все еще доносился ужасный пронзительный вопль – такого стона, как этот, Рауль никогда не слышал. Затихая, он перешел в ужасное всхлипывание. Затем из алькова донесся звук упавшего тела…
Рауль, как безумный, старался освободить себя от пут. В неистовстве он совершил невозможное – разорвал веревку. Как только он с трудом встал на ноги, в комнату ворвалась Элиза с криком «Мадам!».
– Симона! – закричал Рауль.
Вместе они бросились к алькову и отдернули занавес.
Рауль отшатнулся.
– Боже мой! – прошептал он. – Красное, все красное…
Позади него раздался резкий, вздрагивающий голос Элизы:
– Мадам мертва. Все кончено. Но скажите мне, мсье, что случилось? Почему мадам так съежилась – почему ее тело вдвое уменьшилось? Что здесь произошло?
– Я не знаю, – сказал Рауль.
Его голос перешел в истошный вопль.
– Я не знаю! Я не знаю! Но чувствую – я схожу с ума… Симона! Симона!
SOS
Мистер Динсмид сделал шаг назад и с одобрением осмотрел круглый стол. Ножи, вилки и тарелки сверкали, отражая свет.
– Хорошо, – сказал он.
– Все готово? – задумчиво спросила миссис Динсмид. Она была невысокой женщиной с бесцветным лицом и редкими волосами, собранными сзади в пучок.
– Все готово, – отозвался ее муж, большой, широкоплечий человек с красным лицом. Его маленькие, часто моргающие глазки выглядывали из-под густых бровей.
– А лимонад? – почти шепотом спросила миссис Динсмид.
Но ее муж покачал головой
– Чай намного лучше. Посмотри на улицу – холод и дождь. Хорошая чашка горячего чая – вот что нужно в такой вечер. – Он опять осмотрел стол. – Я просил подать мне яйца, холодное мясо, хлеб и сыр. Сходи, мать, приготовь. Шарлотта уже на кухне.
Миссис Динсмид встала, заботливо сложила вязанье.
– Она выросла хорошей девушкой, – пробормотала она. – Я бы даже сказала, красивой.
– Копия своей матери, – заметил мистер Динсмид. – Иди, не трать времени.
Он с минуту прохаживался по комнате, что-то мурлыкая под нос.
Приблизившись к окну, он выглянул наружу.
– Жуткая погода, – пробормотал он. – Не много будет желающих зайти к нам в гости.
Он вышел из комнаты.
Через десять минут в дверях появилась миссис Динсмид с подносом в руках, на котором лежали яйца. Остальные блюда следом за ней несли две ее дочери. Замыкали шествие мистер Динсмид и его сын Джонни. Отец сел во главе стола.