Гончие преисподней
Шрифт:
Он был одет в костюм такого невзрачного мышиного цвета, что трудно было определить – создана материя такой или же она успела покрыться уже на своем владельце плотным слоем пыли. Лысоватую голову незнакомца прикрывала скругленная шляпа; круглые маленькие очки делали его похожим на бобра.
– Я – Гай Пиктон, – сказал он. – Королевский претор.
Ухватившись за поручни, он забрался в коляску. Пиктон проделал это так неловко, что наверняка перевернул бы экипаж, окажись он пустым. Возница тронул поводья, и лошади продолжили путь.
Претор
Претор рассматривал Франсуаз гораздо дольше, чем признался бы в этом своей жене. Наверняка он испытал сексуальное возбуждение, почти не понимая, что это такое. Жена же у него наверняка имелась – такой человек, как Пиктон, не мог оставаться холостым, – а еще несколько детей, серых и невзрачных, точно крысята.
– Мне поручено вести следствие, – произнес он. После этих слов претор сложил руки на коленях с видом человека, который лицезрел Грех и теперь исполняется благочестивым негодованием, раздуваясь, как мочевой пузырь.
Франсуаз скривила уголок губ, словно говоря: «Неудивительно, что преступник до сих пор не пойман».
– Майлус Дворфин, который пригласил нас, успел рассказать нам основные факты, – произнес я. – Но ему известно немного, к тому же он слишком взволнован. Претор?
– Разумеется.
Пиктон вынул из внутреннего кармана пергаментный свиток и развернул его.
– Первое изнасилование произошло два месяца назад, ченселлор. С тех пор было еще пять.
– Следы побоев?
– Да, сэр. Они все убиты с особой жестокостью.
– Убиты. Вот как. Каждое новое преступление становилось более жестоким или он всегда действовал одинаково?
– Я бы сказал, одинаково.
– Хорошо. Вам удалось определить – побои нанесены до, во время или после полового акта?
– После. Этот подонок сперва насиловал их и только потом убивал. Коронер определил это по следам спермы и порванной одежде. Преступник всегда действовал одинаково. Вначале он одурманивал свои жертвы, использовал для этого порошок эфедры. Королевский алхимик говорит, что насильник распылял снадобье перед лицом девушек. Следы остались в носу и на губах.
– И какой вывод вы из этого сделали? – спросил я. Пиктон ответил:
– Такой, что насильник использовал порошок эфедры.
Он произнес это вполне серьезно, и я не стал ничего более говорить.
– Первые две девушки были найдены в городском саду Бармута, – продолжал свой рассказ претор. – Там никогда не бывало много людей, ченселлор, а после второго убийства вообще никто не появляется. Люди стали бояться.
– Но третье нападение он совершил не здесь?
– Нет, ченселлор. Это произошло на улице Фернана.
– Это тихая улица?
– Можно сказать и так.
– Городской сад достаточно велик, не так ли?
– Да,
– Тела были обнаружены в тех местах, где обычно много людей, или в наиболее уединенных?
– Пожалуй, в уединенных.
– Хорошо. Где вы нашли четвертое тело?
– На бульваре Леон.
Я забрал у претора свиток с картой улиц.
– Как я понимаю, это ближе к центру города?
– Да, сэр.
Когда я задавал следующий вопрос, в моем голосе сквозило нетерпение:
– Где была убита пятая жертва?
– У городских ручьев. Это вот здесь.
Претор потянулся, чтобы указать затянутым в перчатку пальцем.
Мои глаза вспыхнули и погасли; я поднес руку к подбородку, раздумывая.
– Я вижу, это тоже у окраины.
– Да, сэр.
– Но, я полагаю, там бывает много народа?
– Нет, там почти никто не бывает.
Я поджал губы, внимательно рассматривая карту. Я не собирался увидеть на ней что-то интересное, скорее пытался понять, следует ли продолжать расспросы в этом направлении. Догадка, которая появилась у меня после первых же слов претора и, казалось, получала подтверждение с каждым его ответом, теперь ускользала от меня.
– Где вы нашли шестую жертву? – спросил я.
– Там же.
– Там же… Он повторился, как и в случае с городским парком…
Я хмуро посмотрел на карту, словно она стала причиной моего сильного разочарования.
– Вы живете в этом городе, – произнес я. – Можете ли вы сказать, что хорошо его знаете?
– Думаю, что могу, сэр; я здесь родился.
– Увидели ли вы какую-нибудь закономерность в том, как он выбирает места для нападения?
– Заметил; он выбирает уединенные места. Только один раз забрался ближе к центру, но потом вновь не стал рисковать.
– Это резонно… Было ли что-то общее у его жертв?
– Они все были молоды – от восемнадцати до двадцати трех лет. Думаю, их можно было назвать красивыми.
Претор передал мне несколько свитков.
– Вам лучше самим посмотреть это, сэр.
ГЛАВА 2
Мощеная столбовая дорога втекала в городские улицы Бармута, как полноводная река вливается в широкое озеро. Вдали над силуэтами домов поднимался кафедральный собор Вселенской церкви, и солнце заглядывало в земной мир через замочную скважину пентаграммы.
Вороные кони ударили подковами о булыжники мостовой, и звон их копыт возвестил о прибытии экипажа. Гай Пиктон выбрался из коляски спиной вперед, проделав это еще более неловко, чем когда садился в нее.
– В бумагах вы найдете мой адрес, – произнес он. – С восьми утра и до шести вечера я обычно нахожусь в мэрии.
Он поднес руку к шляпе в знак прощания и смущенно опустил голову; наше появление в Бармуте он расценил как некий упрек в некомпетентности.
Его жест выглядел так, словно он стыдливо прикрывает лицо.