Гонка к Источнику
Шрифт:
Что это — паранойя? Бред? Совпадение? «Нервы, всё нервы… Лечиться тебе пора.» — Шорл хотел было тряхнуть головой — и померещится же такая дичь! — но неожиданно застыл, почувствовав, как неумолимо затягивается на глотке петля потустороннего ужаса. Нет, это был не бред, и даже не паранойя — это, в отличии от его иррациональтных домыслов, было на самом деле. Нашивки на плечах Хольца — были на самом деле…
А что нашивки? Обычные такие нашивки — круглые, неприметные, серого цвета… А ещё на них был огонь. Изображённый в виде пяти символических языков, на рукавах осназовцев был чёрными нитакми вышит огонь… Чёрный огонь. И хотя такой выбор эмблемы был полностью обоснован — как-никак, подразделение называлось «Пожар» — спокойствие покинуло Шорла окончательно — «Вот, значит, вы какие…
— Кардар, стало быть… — протянул Лийер, подняв взгляд на возникшее перед ним препятствие — Как тесен мир, всё-таки, даже удивительно…
— Я прошу прощения? — не понял Хольц.
— Вы сказали, что вылетели с Кардара…
— Э-э… С Кардара, так точно…
— Вы там базируетесь, или временно?
— Временно… — если осназовец и врал, то на лице это не отображалось никак.
— Я так и подумал… Но всё равно! — каперанг чуть повысил голос: как будто бы от волнения, но на самом деле чтобы привлечь к разговору внимание Найца и обера — Командир у них, на Кардаре, кавторанг Прозао… Ульяс… Служили мы с ним как-то на одной посудине, потом разошлись… И вот, значит, снова встретились — заочно, ха-ха… Так вы, его, наверное, видели? — он натянул на лицо располагающую улыбку, и внутренне напрягся: наживка брошена, теперь возможны варианты… Много вариантов.
Например, Хольц мог в ответ так же ослепительно улыбнуться, и погрозить капитану пальчиком — ловить вздумали? Или не так. Или он сейчас вскинет винтовку, и угостит любопытного офицера сталекерамикой — чтобы знал: чего можно спрашивать, а чего нельзя… Или прикинется дубом — какой ещё Ульяс Прозао? Мы люди маленькие, и вообще это я не я… Последний вариант был бы откровенной брехнёй, поскольку не знать имени командующего своей даже временной точки базирования Хольц просто не имел права… Но, всё возможно. И всё зависело от того, насколько убедителен был капитан в своей грубой импровизации — ежели Хольц ему не поверил (а это вопрос не только актёрского таланта Лийера, но и степени информированности самого Хольца) то бойня, скорее всего, начнётся сию же секунду — лучше ударить первым, и попробовать разобраться с Источником самостоятельно, чем умереть от предательской пули в затылок, и потерять всё …
Тем не менее — в конечном счёте, ход себя не оправдал — подполковник решил играть до конца:
— Каюсь, не видел… Только слышал по радио. — он добросовестно попытался минимизировать свою связь с незнакомым ему человеком, но всё равно спалился: а куда денешься?
— М-м… — сохранить безмятежный вид капитану было непросто — Понятно… Ну это я так, к слову… Просто забавно, как оно порою бывает… — Шорл вздохнул, и зашагал вдоль шеренги осназовцев: утвердившись в принятом решении, он уже ничего не боялся — ибо не было смысла. Всё решено.
«Мы сделаем это прямо сейчас… Только бы Найц не подвёл.» — размышлял капитан отстранённо — «И только бы не подвёл я …» На обера, в данном случае, он не полагался вообще — пока Раласс снимет со спины винтовку, всё уже будет кончено… А заранее снимать нельзя — подозрительно, сразу заметят; то ли дело капитан и майор — они своё оружие так и не убрали, хотя, по идее, надобности в нём уже десять минут как не было… Верно подмечено — дуракам везёт. Удалившись шагов на пятнадцать от крайнего члена шеренги (в параллельном ей направлении), Шорл остановился, и медленно повернул — глаза его были прикованы к полу, лицо выражало глубокую депрессию. Главное, чтобы «пожарники» ему верили — верили в его слабость, верили до последнего мига… Верили, что команда обер-полковника сделает за них всю работу — стоит лишь предоставить ей ещё несколько минут… «Шакалы…» — подумал Лийер, и плотнее сжал губы. Расскажи ему кто-нибудь вчера вечером, что прилетевшие на «Галарче» люди, прикрывшись дырявой со всех сторон легендой, обведут его и обер-полковника вокруг пальца таким примитивным способом, и он бы от души посмеялся… А теперь было поздно.
«Лишь бы поверили.» — напутствовал себя напоследок Шорл, и не дойдя до крайнего
— Нормально, да?.. — он в изумлении уставился куда-то мимо шеренги. Кстати, непростое занятие: смотреть мимо, и ни в коем случае не на жертву, но в то же время фиксировать её взгляд… Но Лийер это сделал. Он, вообще, много чего мог сделать, коль скоро речь заходила о его жизни…
Наверно поэтому, когда никто из бойцов ещё даже не пошевелился, а только подумал, Лийер уже твёрдо знал — не сработает. Трудно сказать, почему — то ли под самый конец он немного сфальшивил, то ли он исчерпал свой лимит доверия ещё задолго до этого — например, когда заговорил с подполковником о Прозао… Главное, пришла пора действовать. Действовать, или умереть — такой вот нехитрый выбор…
— Н-на!.. — лишь на короткое мгновение обогнав тройку оппонентов, капитан поднял ШВР, и не забыв перевести регулятор скорострельности в положение «макс», без малейших угрызений совести надавил на спусковой крючок.
Больше всего инициированное им столкновение напомнило схватку бешеных волкодавов: такое же яростное, и такое же кровожадное. По сравнению с этим кошмаром, даже тупая мясорубка, в которой погибли недавно две дюжины Халлатангов, могла считаться венцом тактического изящества — там всё-же было прикрытие, там были какие-то осмысленные манёвры, ходы… Здесь же ничего подобного не было и в помине — были две злобные стаи, разделённые несколькими метрами открытого пространства, и была одна цель: истребить друг друга за максимально короткий отрезок времени… И — всё. Происходящее нельзя было назвать сражением — адекватного термина в таллском словаре просто не существовало — это был вихрь беспросветной ненависти, страха, и крови… Но это ещё не значило, что в вихре нельзя победить.
Поскольку Лийер находился от Найца по правую руку, его первой целью — стандартная практика — стал самый правый, и он же ближайший к нему осназовец, тогда как Найц взял на себя крайнего левого — двое умерли мгновенно и без мучений, успев огрызнуться лишь короткими неприцельными «та-та-та». Если бы капитанская кровь не состояла на одну треть из адреналина, то он бы, возможно, отнёсся к этим «та-та» с куда большим питетом, но увы: бой поглотил его настолько, что два несильных тычка в бедро показались капитану незаслуживающей внмания мелочью… Бой продолжался. Следующим на очереди за подарками стоял Хольц — последний из тройки, он как раз занимал в шеренге центральную позицию… А потом вдруг занимать перестал. Миг — и адресованая подполковнику очередь обижено прошелестела сквозь пустоту — подполковника на месте не оказалось.
Всё измерялось в мигах…
Миг — и неясная тень, опережая размашистый веер пуль, кувыркнулась в сторону; миг — и тень с неслыханной быстротой вышла из кульбита, взяла капитана на мушку, и как удав, гипнотизирующе заглянула в глаза — ну что, сосунок, ты готов? «Н-нет, как же это…» — сильнее, чем когда-либо в жизни, Лийер захотел вернуться на несколько секунд в прошлое, переиграть всё заново… И конечно не смог. Тогда он попытался отпрыгнуть, но левая нога почему-то ослушалась, и капитан — что со мной происходит?! — начал беспомощно заваливаться на мраморный пол. Он ещё заметил, как броня главного «пожарника» стала разлетаться осколками, но испытать по этому поводу каких-то эмоций уже не успел — умирая под пулями Найца, Арвин сделал-таки на прощание один-единственный выстрел… Но хватило и этого. Через полторы миллисекунды капитанскую голову сотряс удар гидравлического молота, и под хруст шейных позвонков наступило всепоглащающее ничто.
Склока бешеных псов закончилась.
Центральный Сиарский стоунхедж — вот где они находились… Пять сотен гектаров безжизненной базальтовой пустоши, очищенной от неровностей, и окружённой огромными рукотворными скалами. Ветерок холодал, бардовое предзакатное солнце неумолимо таяло — именно таяло, блекло, растворялось в воздухе — а не уходило за горизонт… Ещё тут стояла «Лаоза», и рядышком — «Пеликан», на котором, по-видимому, какое-то время назад сюда прибыла Хольцевская шобла… И ещё были трое людей — не считая самого каперанга. Найц — невредимый, как и всегда; Раласс был более-менее — только на правом плече появилась ещё одна окровавленная повязка — а вот Аяни… Тревожные мысли так и не успели оформиться в полноценную панику, когда до капитанского слуха долетел искажённый, но вполне узнаваемый голос Азъера: