Гонка на выживание
Шрифт:
– Тогда это точно не я!
– Надеюсь, – кивает Тойер и смотрит так странно, что я невольно ежусь и поспешно спрашиваю: – А в другом доме что вы нашли?
– Тоже трупы. Убиты выстрелами из бластеров в упор… Там что-то вроде медицинской комнаты было оборудовано. Правда, все приборы разбиты. А на полу трупы.
– Врачей?
– Нет, боевиков. И тоже из разных бригад.
– Значит, врачи живы… – Какие-то воспоминания мелькают в моей голове. Мужчина в одежде хирурга… Глаза женщины: серые, с яркими солнечными ободками вокруг зрачков… Иголка в моей вене… Чей-то голос:
– Вы что-то вспомнили? – подается вперед Тойер.
– Да, пожалуй… – Перед глазами всплывает хищная морда «Бутвиля» и смотрящий мне прямо в грудь ствол бластера, а чуть в стороне у стены странное туманное облако… Сятя… Он подвел меня… Но как именно, не помню…
Голова болит все сильнее, и чем усерднее я пытаюсь вспомнить, тем сильнее боль. Но я стараюсь не обращать на нее внимания – ведь я уже так близок к разгадке! Внезапно на меня обрушиваются пощечины. Это Тойер. Он хлещет меня по лицу и что-то орет, но звуков не слышно. Мне становится смешно – он похож на рыбу, вытащенную из воды, – выпученные глаза и разинутый в беззвучном крике рот. Я хохочу, но голоса своего не слышу. Наверное, я оглох. Но мне не страшно. Мне весело, я, как пьяный, и голова кружится…
В себя прихожу, лежа на кровати в незнакомой комнате, вернее, палате, потому что куча медицинских приборов и кое-какие другие мелочи сразу навевают мысли о больнице. Снимаю с себя всевозможные датчики и пробую встать. Мне это удается. Обнаруживаю, что на меня надета просторная больничная пижама. Правда, тапок у кровати нет. Ладно, сойдет и так. Ковыляю к двери, но тут она сама уезжает в сторону, и в палату вбегает незнакомая худенькая невысокая девушка в белом медицинском комбинезоне. На ее электронном бейджике значится имя: «Ирэн».
– Это что еще за фокусы, больной? Кто вам разрешил вставать? А ну-ка ложитесь в постель!
– Только вместе с вами, – пробую пошутить я.
Щечки медсестры в ответ розовеют, она притворно хмурится и грозит:
– Вот как вкачу вам снотворного.
– Лишь бы не слабительного, – возражаю я, но тут нашу шаловливую беседу прерывает Виктор Тойер.
Начальник службы безопасности входит в палату и говорит медсестре:
– Доктор разрешил мне с ним поговорить. С глазу на глаз.
– Ладно, только обязательно загоните его в постель. – Медсестра выходит из палаты.
– Куда это вы собрались, Брайан? – спрашивает Тойер таким тоном, словно поймал меня на попытке к бегству.
– В сортир. А что, нельзя? – раздражаюсь я.
– Это там. – Он кивает на неприметную дверцу в углу палаты. М-да… Сам бы я ни за что не заметил слившуюся со стеной дверь.
Сделав свои дела, возвращаюсь в палату и сажусь на постель – стоять неохота, а единственный стул занял Тойер. Он рассматривает меня молча и внимательно, словно не знает, с чего начать. А может, боится, что я снова его забыл.
– Я помню наш последний разговор, – говорю. – Кстати, зачем вы били меня по лицу?
– У вас начался приступ. Вы, видно, стали что-то вспоминать, так?
– Наверное,
– Естественно. Прошлой ночью кто-то основательно покопался у вас в мозгах. Вам пытались поставить так называемый «чип подчинения». Знаете, что это такое?
Неопределенно пожимаю плечами. Конечно, я слыхал про него по визоровидению. Чип подчинения – одна из любимых страшилок наших репортеров. Кажется, это такой крохотный чип, который вживляется в мозг и с помощью которого якобы можно управлять живым существом, словно роботом. Вроде разработки велись военными и были страшно засекреченными, а потом произошла утечка информации, и про чип узнала широкая общественность. Разработки тут же запретили, как несовместимые с человеческой этикой. Кстати, запретили не только на Земле-3, но и на всех планетах, входящих в ОНГ, то есть Объединение Независимых Государств.
– Что значит пытались? – спрашиваю. – Им не удалось?
– Удалось. Чип в вашей голове, но он в нерабочем состоянии. Сломан.
Несколько мгновений перевариваю услышанное. Вопросов столько, что не знаю, за какой хвататься.
– Давайте я расскажу все по порядку, – предлагает Тойер. – Итак, похоже, за вас взялись всерьез. Вначале к вам подсылают хирурга Иштвана Саливана с приказом следить за вами…
Тойер рассказывает мне увлекательные подробности нашей с Мартином ночной охоты.
– Кстати, сам Саливан, как говорится, не при делах – ни о чем не помнит, ничего не знает.
– У него в голове тоже чип? – предполагаю я.
– Нет, с ним попроще. Обычный, правда, очень глубокий гипноз. С использованием гипноизлучателя.
Ого! Еще одна запрещенная штуковина. Правда, не такая уж секретная, но довольно дорогая. Насколько я знаю, на черном рынке такая игрушка стоит не меньше сотни тысяч кредитов, что вполне сопоставимо с ценой первоклассного мобиля, например, «Сектарта», «Эрроу» или моего «Сантвилла».
– Мы не знаем, кто его загипнотизировал, – продолжает Тойер, – но Саливан, подчиняясь внушению, следил за вами несколько дней подряд, а когда «выполнил свою программу», то есть вступил с вами в контакт и передал то самое сообщение, очнулся и ничего не смог вспомнить.
– Но почему именно Саливан? – удивляюсь я.
Тойер пожимает плечами.
– В данной операции против вас было задействовано множество людей: Саливан, Лариса, боевики, врачи. Большинство из них подвергли гипнотической обработке, они выполняли приказы, не сознавая и не помня об этом. Почему выбрали именно их? Кто знает?
– Ну, Ларису выбрали понятно почему. Она в моем вкусе. Кстати, она тоже была под гипнозом?
– Да, – кивает Тойер. – Ей внушили, что она познакомилась с вами в баре и вы провели вместе ночь.
– Вот я и говорю: ее кандидатура была выбрана правильно. Если бы я увидел ее в баре, то действительно захотел бы познакомиться с нею и провести ночь. Так что с нею все понятно. И с боевиками понятно. Надергали из разных бригад, чтобы отвести подозрения. Но они хоть и под гипнозом, но выполняли привычную для них работу, а Саливан нет. Он же хирург, а не частный детектив! Так почему именно он?