Гонка планет
Шрифт:
— Наверняка места всем хватит…
— Ты скажешь это человеку, который шел и день и ночь в течение недели для того, чтобы застолбить участок, сведения о котором он получил у какого-то проныры, и обнаружил на этом месте еще трех других претендентов. Все участники выступают на рассвете, это шесть часов по местному времени. Разрешается взять с собой любую еду, четыре межевых знака, переговорное устройство и легкое оружие — для охоты, как говорится в проспекте.
Бартоломью покачал головой.
— Это дело крайне глупо организовано. Было бы гораздо проще произвести съемку планеты, расставить метки на координатной сетке
— Посмотри на дело реально, Лэрри. Новые земли на девственных планетах нельзя разделить, как кусочки торта на церковном собрании. Галактический Совет может устанавливать какие угодно правила, но на Коразоне будет действовать только один закон, самый древний из законов природы. И выживет не статистически средний человек, а настоящий сукин сын, который окажется более крутым, чем те бандиты, которые будут на него охотиться. Может, Служба Наблюдения и не знает этого, а может, те, кто там сидит, хитрее, чем мы думаем. Чужие миры нельзя покорить при помощи отряда бюрократов.
— Но такая организация — открытое приглашение к беззаконию.
Генри кивнул.
— И можешь мне поверить, желающих принять в нем участие будет много.
— Но что можно сделать против людей такого сорта?
— Не волнуйся, — ответил Генри. — Мы будем делать то же, что и они, только сделаем это первыми.
Шел семнадцатый день пути. Капитан Генри сидел за чертежным столом. Он поднял голову, принюхался, встал, вышел на лестницу, снова принюхался. Схватившись за перила, прыгнул вниз и нырнул в энергетический отсек. Из прикрытого решеткой корпуса валил густой дым. Кашляя, Генри пробрался к аварийному щиту и дернул за тяжелый разъединитель. Послышался резкий воющий звук. Дым заклубился, потянулся к стенным вентиляционным отверстиям. Генри выскочил в коридор, непрерывно кашляя.
— Вы в порядке, капитан? — послышался за спиной напряженный голос Бартоломью.
— Еще не знаю, у нас что-то с гироскопом.
Генри глубоко вдохнул и снова нырнул в дым. Воздух стал заметно чище. Вой затихал, пока, наконец, совсем не смолк.
— Подшипники полетели, — объяснил Генри со злостью. — Может, нам удастся заменить их, а может, и нет. Давайте-ка, прыгайте сюда, мистер. Каждая минута против нас! Хватай ключ и попробуй снять кожух!
Генри бросился к указателю инструментов, нажал кнопки. Замигал зеленый огонек. Из-за панели послышался грохот. Он достал из окошка два тяжелых, запаянных в пластик диска, каждый восьми дюймов в диаметре и в три дюйма толщиной.
— Откуда вдруг такая тишина?! — закричал юноша.
— Я отключил воздушные насосы.
Генри надорвал пластик; на фоне серо-коричневой упаковки заблестел полированный металл.
— Мы задохнемся, — сказал Бартоломью. — В отсеке еще полно дыма.
— Чувствуешь слабое дрожание под ногами, примерно каждые пять секунд?
— рявкнул Генри.
— Да, но…
— Продолжай работать! — Генри освободил от пластика второй подшипник.
— Этот корабль статистически уравновешенная конструкция. Она вращается с частотой чуть больше одного оборота в секунду. Ось вращения и центр массы совпадают. Имеет значение и инерция жидкости, воздуха, и вода в резервуарах, цистерны со смазочными веществами. Я отключил насосы, чтобы свести к минимуму эксцентрические толчки — но это не сильно поможет. Раскачивание будет
Побледневший Бартоломью набросился на зажимы. Генри подготовил второй подшипник, кинулся, чтобы помочь юноше сдвинуть крышку в сторону. Из гироскопа вновь повалил густой дым. Генри помахал рукой, чтобы хоть чуть-чуть его развеять, и стал всматриваться в почерневший вал.
— Неудивительно, что он сгорел! — резко сказал капитан. — Подшипники работали всухую.
Он повернулся к Бартоломью. Молодой человек, шумно сглатывая, смотрел на него широко открытыми глазами.
— Когда ты в последний раз делал профилактический осмотр, Лэрри?
— …Я… ну… сегодня утром…
— Не лги мне! На этих подшипниках не было смазки по крайней мере часов тридцать шесть!
— Откуда мне было знать, что случится такое?
— Тебе было приказано снимать показания приборов каждые четыре часа и поддерживать давление масла на уровне сто двадцать фунтов. Это был приказ, а не предложение. Вчера или чуть раньше труба, по которой поступает масло, забилась, и давление упало. А где были в это время вы, мистер?
— Я подумал, что это типа учебной тревоги, — взорвался Бартоломью. — Я устал лазить вверх и вниз по этой лестнице! Я не знал…
— Отлично. Вы не знали… — Генри хлопнул ладонью по валу главного гироскопа. — Давай заменим подшипники!
Пол поднялся, съехал вправо, упал, сдвинулся влево.
— Напряги ноги, и когда я скажу, вытаскивай этот конец.
Генри схватился за ручку лебедки, подождал, пока Бартоломью покрепче ухватится.
— Вверх и выбрасывай! — крикнул капитан.
Его мышцы напряглись, мощные плечи выпрямились. Вал прошел над краем крышки, закачался и съехал в сторону. Генри опустил его на палубу.
— Положение быстро ухудшается, — сказал Бартоломью.
Один из старых подшипников, лежавший на полу, пронесясь мимо них, врезался в переборку. Генри потянул за трос, сервомотор застонал от непривычной нагрузки, когда раскачивание корабля закрутило тяжелый вал. Позеленевший Бартоломью вцепился во второй конец вала.
— Держись, когда корабль качнется…
Казалось, стены кружатся в безумном танце. Подшипник снова заскользил по палубе, с грохотом ударился о тяжелую крышку.
— Надо было привязать эту заразу, — прохрипел Генри. — Не давай ему раскачиваться.
Толчок снизу отбросил Генри в сторону. Он поднялся, вытянул руки, чтобы удержать раскачивавшийся вал. Подпрыгивая, как сумасшедший, подшипник, стукнул Генри по руке, которой он держался за крышку.
Бартоломью выпрямился, шумно дыша. Его взгляд упал на руку капитана. При виде окровавленной плоти и обнажившихся костей юноша вскрикнул и бросился к Генри.
— Оставь это, — выдавил сквозь зубы капитан. — Сейчас или никогда…
Он схватился за трос, раненая рука соскользнула, он выругался, свирепо набросился на лебедку. Бартоломью повис на свободном конце вала, на какое-то мгновение ноги оторвались от палубы, и его швырнуло на крышку. Затем вал опустился немного, потом еще, еще и наконец стал на место. Генри на секунду расслабился, пытаясь отдышаться.