Гонконг. Почти что пенсия
Шрифт:
Представляю, как ее любил прежний Юн.
— Спасибо что откликнулась. Как насчёт кофе и неспешной прогулки в парке? Была когда нибудь здесь?
Она грустно улыбается.
— Ты забыл пап? Мы уже гуляли с тобой в этом парке… когда мне было шесть.
Сложно забыть то, чего никогда не знал.
Но вижу насколько важна такая память для нее, поэтому крепче сжимаю ее плечи.
— Я выбрал место не просто так.
Улыбаюсь и, чтобы согнать кислую мину с лица ребёнка, взъерошиваю ей волосы.
Она уворачивается:
— Пап, мне
Смеемся. Ей не шесть, да… сам не знаю, зачем мне нужна близость с по сути посторонним человеком, но как и в прошлый раз чувствую отцовские чувства.
— Ну что, пойдём?
— Пойдём. Давай может кофе возьмем, а?
Указывает на небольшой фургончик — мобильная точка по продаже кофе разных видов и с сиропами. Мысленно делаю пометку, что народа вокруг немало, месторасположение удачное, но дочь заверяет, что долго стоять не придется — как только приехала, сразу заняла очередь.
— Я вот за тем блондином! — заверяет она.
Подходим к фургончику, изучаю меню. Цены здесь высокие, на голову не оденешь, как будто в бумажных стаканчиках не кофе, а расплавленное золото. Чашка маленького эспрессо стоит пятьдесят гонгконгских долларов, капучино и вовсе восемьдесят. Но даже при таком ценообразовании — желающих хоть отбавляй.
Дочь, судя по всему, считывает мысли с моего озадаченного лица:
— Пап, угощаю.
Подходим к фургончику. Какое-то внутренне беспокойство заставляет оглянуться в сторону дороги, того самого закоулка, куда уехал автомобиль. И в голове как щелкает — точно! В таком сидели у склада два товарища, с которыми произошел сегодня небольшой инцидент.
Логика подсказывает, что это вряд ли они, но интуиция все же неспокойна.
— Я за вами стояла, — дочь вклинивается в очередь перед блондином, одаривая его обворожительной улыбкой.
Все же женское обаяние — то, что заставляет мужчин осуществлять подчас необдуманные поступки и идти на ненужный риск. Брюнет, который стоит перед блондином в очереди, хмурится, потом хмурость сменяется растерянной улыбкой:
— Конечно, занимала.
Вижу, что брюнет силиться выжать из себя просьбу — номера телефона, но блондин уходит от кассы со стаканчиком и дочь проскальзывает к стойке:
— Мне раф с сиропом соленая карамель. Два. Ты что будешь?
Пока она делает заказ, блондин сверлит меня взглядом. Подмигиваю ему.
— Пап, какой кофе?
Прыть блондина исчезает, он залипает в телефон.
— Двойной эспрессо, пожалуйста.
— Да и еще двойной эспрессо, — дочь дублирует заказ. — Сколько к оплате? Кьюаром.
Кассир называет сумму, она приготовила для оплаты телефон, но я опережаю и кладу на стойку несколько купюр:
— Наличными, пожалуйста.
Цены кусаются. За стоимость трёх стаканов кофе можно трижды поесть в недорогой столовой.
Пока бариста выполняет заказ, касаюсь локтя ребёнка:
— Ты ведь не занимала очередь?
— Неа, но ты ведь никому об этом не скажешь? — не отнекивается она и тут
— Так ты же не была в этом парке больше десяти лет?
— Так кофе этой фирмы распространен по всему Китаю! Не ожидала увидеть в Гонконге точку просто.
Я делаю пометку для себя — материковый бизнес быстро сориентировался и начал заполнять ниши даже здесь.
— Можно вопрос?
— Валяй.
— Пап, ты ведь не пьешь кофе без сливок или молока обычно?
— Почему это? — вскидываю бровь.
— У тебя же давление?
Хм… не знал, что имеются проблемы и по этой части.
— Были, сейчас полный порядок.
— К врачу ходил? — щурится ребёнок.
— Просто делаю зарядку по утрам. Кажется, всё налаживается
Она кивает:
— Ты изменился. Новый образ тебе идет.
Коротко пожимаю плечами.
— Почему три стакана? — мне правда интересно для чего было заказывать два рафа с карамельным сиропом.
Одновременно сгребаю сдачу, но не в карман, а в небольшой стаканчик с надписью «баристе на учебу». Похвальное желание.
Пока происходит разговор, вижу как а главный проход парка заходит… здоровяк китаец!
Интуиция все таки без ошибки била тревогу. Припоминаю эту рожу, он сидел напротив склада и демонстрировал значимость, раскидываясь окурками в сотрудников.
Пришлось вмешаться. Думал, вспыхнет конфликт, но тогда он не стал лезть на рожон. А сейчас?
Делаю короткий шаг за рекламный баннер кофейного фургончика. Мне сейчас лишние выяснение отношения не нужны, а если этот гориллообразный меня заметит, конфликта не избежать. Боковым зрением вижу, что его дружок, смахивающий на гнома, тоже здесь. Вертят башками, что-то высматривают. Меня? Заметили из машины, когда проезжали мимо? Или…
Хм, понаблюдаем за борзыми ребятами. Хотя, ещё раз, мне ни к чему лишние проблемы.
Вопрос про три кофе, дочка пропускает мимо ушей:
— Как понимаю, ты тоже хочешь поставить вот такой фургончик? Фастфуд, да?
— Он самый, — соглашаюсь, а сам продолжаю наблюдать за парочкой.
Они уходят в глубь парка. Меня не видят, здоровяк указывает на фургон — видимо хочет взять себе кофе, но его приятель мотает головой.
Вот и славно. Через несколько секунд оба растворяется среди деревьев, куда ведет тропинка. Все просто — мы с дочерью поедем гулять в другую сторону.
— Расскажешь чуть больше о своем бизнесе?
Кофе готов, я забираю стаканчики, услужливо вставленные в подставку, и кивком приглашаю указываю, куда идти. Маршрут противоположен двум идиотам.
— Пап, ты спрашивал про кофе, надеюсь, ты не будешь против, если к нам присоединиться Джу? — выдает дочь.
Джу? Прокручивая в голове имя, пытаясь вспомнить, о ком речь. Перед глазами всплывает миловидная подруга дочери.
Точно, эта та самая молчунья с нашей первой встречи. Ничего против Джу не имею, хотя и планировал общаться с ребёнком с глазу на глаз: