Гонконг
Шрифт:
Илай ни на минуту не сомневался, что сейчас она рассказывает своему дяде об их разговоре с полицейским Ван Фусэном и предупреждает его о грозящей опасности. Правда, ни Ван Фусэн, ни он ни разу в беседе не назвали имени преступника, но Сильвия наверняка догадывалась, каким бизнесом занимается Линь Кэ. Наверное, нельзя винить Сильвию в том, что она сразу же побежала докладывать дяде о планах Ван Фусэна, ведь Линь Кэ — ее единственный близкий родственник, и она испытывает к нему
Но почему он, Илай, решил побеседовать с полицейским в присутствии Сильвии? На этот вопрос он не мог ответить однозначно.
Илай размышлял так: зная о родственных связях Сильвии и Линь Кэ, он хотел, вероятно, таким способом предупредить старого китайца о грозящей ему опасности. Да, Линь Кэ — преступник и должен ответить перед законом за свои деяния, но одновременно он, Илай, тем не менее испытывал к нему невольное уважение. Твердый характер этого человека, его острый ум и масштаб личности импонировали ему.
Он признался, что поступил опрометчиво, настояв на разговоре с полицейским в присутствии Сильвии. Но может, просто не хотел обсуждать серьезные вопросы без свидетелей?
Ван Фусэн ему очень понравился, и он как-то сразу поверил китайцу. Этот умный, проницательный и преданный своему делу человек вызывал у него уважение.
Он ни минуты не сомневался, что полицейский — один из тех немногих честных людей в Бюро по борьбе с наркомафией, кто искренне верит в торжество справедливости и обязательно добьется поставленной цели — посадит в тюрьму наркодельца Линь Кэ.
Илаю хотелось бы работать с Ван Фусэном — их тесное сотрудничество и взаимовыручка пошли бы на пользу обоим.
Илай отвлекся от своих размышлений, заметив, что Сильвия пересекла холл и направилась к креслу, в котором он сидел.
— Ну как твоя подруга? С ней все в порядке? — спросил Илай.
Лицо Сильвии было бледным и встревоженным.
— Да, ей уже лучше. — Она заставила себя улыбнуться.
— Тогда почему у тебя в глазах блестят слезы?
Сильвия быстро смахнула слезы и сказала:
— Иногда люди плачут и от радости. Разве ты не знал об этом, дорогой?
Илай усмехнулся.
— Не думаю, что твои слезы связаны с моей персоной… А, ладно, не имеет значения, — бросил он. — Пошли наверх? Попытаюсь тебя развеселить.
Дебора и Ван Фусэн молча сидели на заднем сиденье старого «фольксвагена», везшего их в отель. Она все еще не могла опомниться от сцены, увиденной в спальне, судорожно глотала слезы и горестно качала головой.
Ван Фусэн деликатно отвернулся и смотрел через стекло, не пытаясь заговорить с Деборой. Он ждал, когда она успокоится.
В этот час улицы города были пустынны
Дебора немного успокоилась, повернулась к своему спутнику и заставила себя улыбнуться.
— Вы вспомнили о чем-то смешном? — спросил Ван Фусэн.
— Да так… В общем, все это действительно смешно и нелепо. Как во второсортных кинофильмах, где героиня застает своего возлюбленного в постели с другой и в ужасе заламывает руки! Вот и я реагировала так же! — Дебора покачала головой.
— Мне тоже не по душе такие сцены, но я рад, что вы уже не расстраиваетесь, — сказал полицейский.
— Как же я была слепа! — воскликнула она. — Я ведь ничего не замечала! Но теперь, как говорили в старых мелодрамах, у меня наконец-то открылись глаза!
— Я не совсем понял смысл вашей последней фразы, — сказал Ван Фусэн. — Вы, люди с Запада, любите говорить загадками.
— Мне всегда казалось, что полицейские любят загадки и головоломки. Разве не так?
Ван Фусэн усмехнулся:
— Вы не совсем верно представляете работу полицейского. Эта профессия предполагает прежде всего методичность, упорство и внимание к мелочам.
— Мне кажется, вы хороший полицейский, Ван, — улыбнулась Дебора.
Ван Фусэн пристально взглянул на девушку.
— Почему вы решили, что я полицейский? Я — официант.
Дебора уже хотела признаться в том, что невольно подслушала его разговор с Илаем, но ей было стыдно.
Как ему объяснить, почему она пряталась за смоковницей?
Она замялась и нехотя сказала:
— Ну, не знаю. Кто-то из гостей Сандера Вановена говорил об этом.
— Кто? — Ван Фусэн испытующе посмотрел на нее.
— Не помню. А какое имеет значение, кто говорил? Или это большой секрет?
— Нет, конечно, нет, — поспешил сказать Ван Фусэн. — Но разве вас не удивило, что я работал на вечеринке Вановена официантом?
— Я решила, что вы просто подрабатываете официантом. Знаете, у нас в Штатах многие мужчины подрабатывают, потому что не хватает зарплаты.
— Подрабатываю? — Ван Фусэн засмеялся. — А что? Неплохая мысль!
Они подошли к дверям отеля, и Дебора, отведя взгляд, быстро произнесла:
— Ван, я хочу пригласить вас к себе на чашку кофе.
Пожалуйста!
Выпалив эту фразу, она окончательно смутилась.
Почему она так себя ведет? Разве прилично приглашать к себе в номер поздно вечером почти незнакомого мужчину?
Ван Фусэн, размышляя, молчал. Наконец сказал:
— Не уверен, что вы поступаете правильно.