Гонконг

Задорнов Николай Павлович

– Осмельтесь! Вы покроете себя еще большим позором. Я готов к любому вашему беззаконному действию, так как знаю, с кем говорю, в чьих руках нахожусь. Я не стал бы тратить слов, если бы не считал долгом морского офицера напомнить вам о порядочности... Весь мир заговорит о вашем бесчестном поступке!

Эллиот обомлел. На миг ему показалось, что пленник знает всю его подноготную. Эллиот сбит с толку. Но ненадолго.

– Где «Аврора»? – вдруг спросил он.

– Не знаю.

– Не лгите! Где «Аврора»? – закричал Эллиот. – Дайте мне «Аврору»

и пойдете на берег... В противном случае – виселица! А берег рядом. Вот ваша страна... Идите домой, но скажите! Или... – Эллиот поднял свою большую, тяжелую руку и торжественно показал на рею грот-мачты.

– Порядочный нахал! – сказал Пушкин, возвратись на «Грету».

Лейтенант, доставивший на судно Пушкина и Шиллинга, подошел к Сибирцеву:

– Коммодор требует вас к себе!..

Оказалось, что Эллиот сам явился на «Грету», желая видеть пленных. Им приказали выстроиться. Коммодор обошел ряды, вглядываясь матросам в глаза, и велел их распустить.

– У меня есть сведения, что вы знаете английский язык? – спросил он Сибирцева в рубке.

– Да, сэр. Немного.

– Вы знаете хорошо! Почему вы знаете наш язык? За свою жизнь я не видел ни одного русского, который знал хотя бы один язык! Зачем знаете? Отвечайте, коммодор с вами говорит!

– Лейтенант Шиллинг предупредил вас о последствиях... Будьте осторожней!

– Что? Откуда вы знаете? Мы говорили один на один. Отвечайте, где «Аврора»?

Он как сумасшедший из-за этой «Авроры». Положение коммодора показалось Алексею смешным. Он почувствовал, что ярости, как Шиллинг, не испытывает, хотя предложение коммодора весьма недостойное.

– Я не знаю.

– Вы служили на «Авроре»?

– Я служил на «Диане».

– Вы знаете, что «Аврора» была на Камчатке?

– Да, знаю, что в прошлом году «Аврора» приняла участие в обороне Петропавловска и что английский адмирал...

– Не рассказывайте чудесные истории! Скажите мне, куда «Аврора» ушла с Камчатки?

– Что вы мне предлагаете?

– Адмирал Стирлинг вам покажет... Я отдаю приказ, чтобы всех матросов и офицеров распределить по английским кораблям. Вы распишитесь и передайте вашему командиру.

– Это не мое дело. Лейтенант Мусин-Пушкин здесь, и вы можете передать ему. У вас есть для этого офицеры.

– Не можете ли достать мне на берегу собак камчатской породы? Напишите записку вашему епископу, который приехал в Аян, чтобы он прислал собак.

– Здесь нет собак камчатской породы. Тут другая порода.

– Мне сказали, что епископ со своей свитой ехал в лодках, которые тащили, мчась по берегу, собаки такой же породы, как на Камчатке.

– Я не знаю никакого епископа. Я никогда не был на Камчатке.

– Жаль.

Эллиот уехал на «Сибилл».

Через некоторое время он приказал доставить шкипера Тауло.

– Кто хозяин «Греты»? – спросил Эллиот.

– Гамбургский купец Пустау.

– Кто? Где живет?

– В Гонконге.

– Все ясно!

Зачем судно пошло в Японию? Кто подлинный хозяин судна?

– В Гонконге составилась шайка русских шпионов! – заявил Эллиот, собрав капитанов кораблей после допроса немца. – Там среди американцев обосновалась компания немецких дельцов, принявших американское подданство. Это агентура Зибольда. А Зибольд куплен Петербургом. Мне кажется, американцы забирают бизнес в свои руки. У них банки, суда, и они дотянулись к опиуму. Я уверен, что Пустау с компанией послал судно за русскими, чтобы потом получить от царя за фрахт и вознаграждение. Старайтесь узнавать, Артур, у русских офицеров в плаванье все, что можете.

– Да, сэр, – ответил Стирлинг.

– Хирург, священник и больные, прибывшие на «Грете», освобождаются и свозятся на берег для передачи русским. Священника отправим не сразу, пусть отслужит своей команде и примет поручения. О больных надо снестись с берегом. Русского доктора отправьте на берег, и пусть он сам все подготовит. Вы, Артур, желали взять лейтенанта Пушкина, Шиллинга, Сибирцева. С вами пойдут советник посольства мистер Гошкевич и ученый японец, с которым он не расстается.

– Вы дали слово освободить Гошкевича.

– Гошкевича нельзя освободить. Я рассудил и передумал. Он – глава православного колледжа в Пекине. Я не могу отдать его противнику. Он будет нужен нам для точной информации. Также задерживаем японского переводчика. Я обязан всеми средствами наносить урон противнику.

– Мистер Гошкевич не служит в военном флоте. Он на цивильной службе.

– Он дипломат! Нельзя отпустить. У нас нет закона, позволяющего освобождать цивильных. Потом пусть решают адмирал и губернатор. Вы возьмете часть их людей, Стирлинг.

– Да, сэр. Я найду где поместить сто человек.

– Держите их строго, чтобы не подняли мятежа.

Младший офицер записывал под диктовку. Эллиот с трубкой сидел с боку стола в кресле.

– Два офицера и сорок людей – на «Спартан». Еще двадцать передадим галантному союзнику. Остающиеся офицеры и люди идут на «Сибилл». Лейтенант Гибсон и матросы, взявшие приз под его командованием, назначаются на «Грету» для следования в Гонконг. С ними переводчик мистер Тулли. Для передачи губернатору собрать документы.

Эллиот отправился на берег осматривать обнаруженные следы батарей.

– Где орудия?

Сэр Фредерик – капитан «Эмфитрайта» – сказал:

– Французы высказали предположение, что из-за невозможности транспортировать пушки в джунгли они закопаны.

– Их не могли увезти на лодках?

– Нет таких лодок. Река непригодна для плаванья. Есть тропы, но непригодные для перевозок артиллерии.

Офицеры несколько задержались на батарее. Обступили инженера Уиттингхэма с флагманского судна и выслушали его объяснения об устройстве срытых фортификаций Аяна. Потом все пошли следом за коммодором и капитаном Фредериком на док.