Гоплит Системы

Poul ezh

— А двадцать третий чем славен?

— О нем мало что лично мне известно. Обычный линейный Легион, недавно выведенный из состава пятой армии и переформированный. Там новый командир и соответственно не проверенный в боях на нашем участке. Какая-то экспериментальная структура, взятая за основу из древних воинских подразделений. Как мне сказали по секрету, славы там не заслужить — Ата скривился, словно произнёс что-то не слишком приятное. — говорят, командир является личным слугой Сиятельного Якса, соответственно командование будет его беречь. Ну а ты сам понимаешь, прокачаться в легионе, где нельзя рисковать, просто невозможно. Возвысятся достойные!

—

Низшие станут пищей. — пробормотал я в ответ автоматом. Кажется, я уже выбрал куда пойду. Лучше быть в отряде, где не надо рвать свою жопу и стараться не сдохнуть. Чем в Девятый.

— Я выбираю Двадцать третий! Мне интересна новая структура, да и я считаю, что у меня слишком мало боевого опыта для столь сильного Девятого Легиона, без обид Ата. Я совершенно не умею воевать в составе больших отрядов.

Явно не ожидая такого ответа, Ата слегка нахмурился и почесал затылок.

— Хм, это конечно твое право, но зря ты так. У нас возможностей куда больше. И потери небольшие, во время активных действий не более пятнадцати процентов. Это лучший результат армии. Ну что же. На этом я прощаюсь. Гоплит Кот. Желаю удачи и хорошей жатвы в новом подразделении.

Гоплит развернулся и ушел быстрым шагом. Кажется, он на меня обиделся. Ну и хер с ним.

— Каждому свое, гоплит Ата, каждому свое.

Следующего бойца, отправленного за мной, пришлось ждать так же недолго. Через несколько минут я увидел фигуру гоплита, который медленно приближался ко мне. Это был высокий, массивный воин с четырьмя мускулистыми руками и угрюмо прищуренным лицом, испещрённым глубокими заживающими рубцами.

Его правая сторона лица была серьёзно повреждена — выбитый глаз и линия свежего шрама от лба до скулы оставляли ощущение, что он только недавно вышел из боя и регенерация не успела отработать по полной. Лицо его было поразительно человеческим, несмотря на внушительные размеры и устрашающую внешность. А еще он был полностью облачен в сильно посеченную броню. Очень плохие предчувствия охватили меня при виде этого бойца.

На его нагрудной броне виднелся символ, который я никогда не видел на доспехах гоплитов, — тёмный ромб с серебряной петлей в центре. Красивой такой, петлей, как на виселицах. Точнее даже не так. В Легионах были стяги, флаги и прочие атрибуты, подчеркивающие и показывающие что это определенный Легион. А вот такой значок на груди я вижу впервые.

— Ты гоплит Кот? На тебя заявка от Двадцать третьего, — сипло, каркающе произнёс воин, словно каждое слово ему давалось с усилием, будто через боль.

— Я.

— Добро пожаловать в «Челюсти Якса», — снова каркнул он, и в его единственном, налитом стальным блеском глазу мелькнула насмешка. — Тебе, наверное, уже сказали, что славы и чести у нас не заработать, да?

Я кивнул, хотя предчувствия становились всё хуже. Да какое там!!! Мне практически сразу стало понятно, что я попал. Ата-сука-кто-то-там!!! Кусок ты говна тупого! Будет шанс — выпущу тебе кишки просто из принципа! И ведь этот пидарас лопоухий скорее всего всё прекрасно знал, проверяя меня на трусость, сука! Сука!

— А что это за символ у тебя на груди? — спросил я, стараясь не выдавать своего раздражения и глядя на странную петлю на его нагрудной пластине. — У нас на родине петля нужна для того, чтобы затягивать её на шее преступников.

— Правильно мыслишь, гоплит Кот. Это знак нашего легиона, — ответил он, не скрывая гордости. — Мы не просто рядовые бойцы, как пузатики из Девятого. Двадцать третий был выведен из Пятой армии для создания подразделения первой

атаки, назовём это так. Мы бьём первыми, и мы не отступаем, — он прищурился, смотря мне прямо в глаза. — Если враг ещё дышит, мы становимся той самой петлёй, затягивающейся на его шее, если у него есть шея. Мы вгрызаемся в его тело, пока не останется и следа от тела. Пошли. Дальше рассусоливать смысла нет, как и тратить время на дешёвый пафос. У нас день на отдых и лечение, и потом мы идём в атаку первыми. Нас выдернули сюда сразу после сражения, и стоять тут с тобой мне совершенно не хочется.

Его слова звучали спокойно и твёрдо, без лишних эмоций, как будто всё это было не больше, чем работа. От этого спокойствия меня передёрнуло. День на отдых и лечение? Это, видимо, значит, что отправлять нас будут туда, где шансы выйти невредимым сводятся к нулю.

— А какие в Легионе есть направления? — спросил я, решив до конца выяснить, что меня ждёт.

Четырёхрукий гоплит остановился, перевёл на меня тяжёлый взгляд, в котором явно читалось раздражение.

— Направления? — он презрительно усмехнулся. — Это тебе девятка такое втирала, да? Чтобы хоть кто-то добровольно согласился сдохнуть за их жалкие амбиции? Ты же понимаешь, что ты залётный? И что на тебя в принципе всем плевать — выживешь ты или нет? Твой легион или что там у тебя, далеко, и защищать тебя не будет. Даже если твой батя жопу целует самому Стирателю вместе с Блистательным, здесь это ничего не значит. В Девятом тебя бросили бы подыхать, прикрывая их целомудренные сраки, а потом получили бы все бонусы, которые нализала их командирша. Мы не мясо, парень. Мы просто идём вперёд, пока задача требует. Если ты трус, ты умрёшь. Но если умеешь драться, — он посмотрел на меня серьёзно, не отрывая пристального взгляда, — каждый из Двадцать Третьего будет рад прикрыть твою шкуру и помочь.

Он помолчал, словно давая мне время осознать сказанное, а потом добавил, чуть смягчившись:

— Думай о нас как о цепи, которая держится крепко, пока не выпадет хоть одно звено. Но я предупреждаю: слабые звенья у нас не держатся. Ты либо пойдёшь с нами, либо сломаешься сразу. Третьего не дано. Пошли.

А у меня есть варианты? Хлопнув по Сумке, под одобрительный взгляд четырехрукого я облачился в броню и достал пилюлю обратного обращения. Вертя ее в руках, неспешно пошел за моим покупателем. Сутки, так сутки.

Глава 8

Из огромного распределительного центра мы шагнули через портал и оказались хер пойми где, возле старого доброго куба для телепортов. Было темно и шёл дождь — не мелкий ливень, а унылый, холодный дождь, хлещущий, как из ведра, с низкого серого неба.

Тяжёлые капли набегали на доспехи, струились вниз, прилипали к сапогам, проникая везде, где только можно. Мокрая почва тут же размазывалась под ногами, увязая в подошвах, добавляя к моей картине мира ещё одну мазню тоски и безнадёги. Настроение и без того было паршивое, но теперь оно уверенно держалось на уровне промозглого минуса.

Мой спутник на погоду внимания не обращал. Суровый дядька, он шагал вперёд, не желая тратить свое время на пустую болтовню. Но по дороге к лагерю успел представиться. Его звали Тогас из расы Кирнаксов, и, на этом, исчерпав любезности, проводник вновь замолчал, ведя меня по размытой дороге, одному ему известной. Я неторопливо брёл след в след, чувствуя, как с каждым шагом эта местная атмосфера давит всё сильнее. Это хорошо, что я человек, сейчас бы порвал кого-нибудь, от злобы.

— Тут всегда такая погода? — спросил я.