Гор. Сага о Джандаре
Шрифт:
— В шахты его!
— Нет, татрикс, нет! — кричал Ост. Ужас наполнил его глаза и он стал биться в своем ярме, как раненый зверь. Охранники презрительно подняли его на ноги и поволокли из комнаты. Я понял, что этот приговор был равносилен смертному.
— Ты жестока, — сказал я татрикс.
— Татрикс должна быть жестокой, — сказала Дорна.
— Я хотел бы услышать ответ самой татрикс, — заметил я.
Дорна замерла, оскорбленная.
Немного погодя, когда татрикс вернулась на трон и успокоилась, она заговорила бесстрастным голосом.
— Пришелец, иногда
Ответ был неожиданным для меня. Я подумал, что за женщина скрывается за этой золотой маской. Мне даже стало жалко ту, перед которой я стоял на коленях.
— А что касается тебя, — глаза Лары сверкнули из-под маски, — то ты сам признал, что не крал эти деньги у Оста. Из этого следует, что он дал их тебе.
— Он сунул их мне в руку и убежал, — сказал я и посмотрел на татрикс.
— Я пришел в Тарну, чтобы купить тарна. У меня не было денег. За деньги Оста я мог бы купить его и продолжать путешествие. Не мог же я их выбросить?
— За эти деньги, — сказала Лара, держа мешочек на ладони, — хотели купить мою смерть.
— Неужели ты ценишь свою жизнь так дешево? — скептически спросил я.
— Вероятно, полная сумма должна была быть заплачена после завершения дела, — сказала она.
— Эти деньги были подарком, — сказал я. — Во всяком случае мне так показалось.
— Я не верю тебе.
Я промолчал.
— Что Ост предложил тебе?
— Я отказался участвовать в его планах, — ответил я.
— Сколько предложил тебе Ост? — повторила татрикс.
— Он сказал, что даст тарна, тысячу золотых монет и провизию на долгое путешествие.
— Золотые монеты… это не то, что серебряные, — сказала татрикс, — кто-то решил дорого заплатить за мою жизнь.
— Не за убийство.
— За что же тогда?
— За похищение.
Внезапно Лара застыла. Все тело ее дрожало от ярости. Она поднялась, вне себя от гнева.
— Убей его! — крикнула Дорна.
— Нет, — воскликнула татрикс и к всеобщему удивлению поднялась с трона и спустилась по ступеням.
Дрожа от ярости она стояла передо мной в своей золотой мантии и маске.
— Дай мне кнут! — крикнула она. — Быстро! — Человек поспешно рухнул перед ней на колени, протягивая кнут. Она щелкнула кнутом. Звук был резким, как выстрел.
— Значит, — проговорила она, сжимая кнут, — значит ты хотел увезти меня связанную желтыми веревками.
Я не понял, что она имеет в виду.
— Ты хотел одеть на меня рабский воротник? — в истерике шипела она.
Женщины в серебряных масках зашевелились, послышались гневные восклицания.
— Я женщина Тарны! — крикнула она. — Первая в Тарне! Первая!
И затем, обезумев от гнева, держа кнут обеими руками, она ударила меня.
— Вот тебе мой поцелуй! — кричала она. Снова и снова она наносила мне удары, и все же я стоял на коленях и не падал.
Мое тело, измученное тяжестью колодок, теперь горело от ударов кнута и корчилось в судорогах от боли. Но когда татрикс полностью выдохлась, я нашел в себе силы и поднялся — окровавленный, в лохмотьях и с тяжелым ярмом на шее — поднялся и взглянул на нее сверху
Она отвернулась и пошла на возвышение, где стоял трон. Она быстро взбежала по ступеням и повернулась только тогда, когда была у трона.
Татрикс повелительно указала на меня рукой в золотой перчатке, ткань которой была залита моей кровью и ее потом.
— Отвезите его в Дом Развлечений Тарны! — приказала она.
Глава 12
Андреас из касты поэтов
Меня закутали в плащ, надвинули на глаза капюшон и повели по улицам Тарны, с заплетающимися под тяжестью ярма ногами. Наконец мы вошли в какое-то здание, поднялись по крутой лестнице, прошли по длинным коридорам, и когда с меня скинули плащ, я увидел, что мое ярмо приковано цепью к стене. Комната была освещена лампами, закрепленными на стенах под потолком. Я понятия не имел, где нахожусь — то ли глубоко под землей, то ли, напротив, на самых верхних этажах. Пол и стены комнаты были сделаны из отдельных каменных глыб, каждая из которых весила не меньше тонны. Вблизи ламп стены были сухими, но пол и остальная часть стен были покрыты и плесенью и пахло гнилью. Значит, я все-таки был под землей. На полу были накиданы мокрые опилки. Длина цепи позволяла мне дотянуться до бачка с водой. У моих ног лежало блюдо с едой.
Я полностью выдохся. Тело мое ломило от тяжести ярма и ударов кнутом, поэтому я лег на каменный пол и уснул. Сколько времени я спал — не знаю, но когда проснулся то все тело стонало от боли и каждое движение причиняло невероятные страдания.
Несмотря на ярмо, я умудрился сесть, скрестив ноги. Перед собой я увидел блюдо с ломтем грубого хлеба. Из-за своих оков я не мог взять хлеб руками, чтобы сунуть его в рот. Для того, чтобы поесть, мне придется лечь на живот и откусывать прямо ртом. Я знал, что мне придется сделать это, когда голод станет невыносимым, и это бесило меня. Значит, это ярмо не просто оковы, а еще и средство уничтожения человека, превращающегося в зверя.
— Давай, я помогу тебе, — сказал женский голос.
Я повернулся, забыв о ярме, и оно всей своей тяжестью придавило меня к стене. Две маленькие руки схватили тяжелые брусья и старались повернуть их так, чтобы я мог снова сесть прямо.
Я посмотрел на девушку. Она показалась мне очень привлекательной. В ней была та теплота, которую я не ожидал найти в Тарне. Ее темные глаза были полны участия. Волосы — коричневые с красноватым оттенком — были стянуты сзади грубым шнурком.
Я посмотрел на нее и она лукаво опустила глаза. На ней был только длинный узкий прямоугольник из грубого коричневого материала примерно 10 дюймов шириной. Он был накинут на нее как пончо, закрывая грудь и спину и оставляя открытым все ниже колен. На поясе пончо был перехвачен цепью.
— Да, — стыдливо сказала она, — на мне камиск.
— Ты очень красива, — сказал я.
Она посмотрела на меня удивленно, но с благодарностью.
Мы смотрели друг на друга в полутьме камеры. Сюда не доносилось ни звука. Отблески света ламп плясали по стенам и по лицу девушки.