Гора из черного стекла
Шрифт:
Но если он вызывал противоречивые реакции, то почему служанка Евриклея сразу признала в нем Одиссея, вернувшегося после долгих скитаний, и не отказалась от своих слов? Это полностью соответствовало сюжету поэмы, если он правильно его помнил. Так почему же служанка вела себя правильно, а хозяйка — нет?
«Потому что они — существа разного порядка, — догадался он. — В этой симуляции не два разряда существования — реальный и нереальный, — есть как минимум еще один, третий разряд, даже если я и не знаю, что он собой представляет. Гэлли принадлежал к этому разряду. Женщина-птица, Ваала, или Пенелопа, или как там еще тоже должна относиться к третьему разряду».
В этом был
На противоположном конце шкалы — реальные люди, граждане. Они всегда знают, что находятся в симуляции.
Но, очевидно, был третий тип, как Гэлли и женщина-птица. По всей видимости, они могли переходить из одного сим-мира в другой и при этом частично сохранять память и свою личность в новом окружении. Так кто же они? Неполноценные граждане? Или более сложные марионетки, новая модель, не привязанная к конкретной симуляции?
Его вдруг осенило, и, несмотря на исходящее от печи тепло, по телу побежали мурашки. «Бог мой, это объясняет и Пола Джонаса, и их всех. Почему же я думаю, что я реален?»
Яркое утреннее солнце Итаки пробралось почти во все закоулки дома странствующего царя, заставляя царя самозванного рано подняться с постели у печи. У Пола не было желания слоняться по дому: хоть он и знал, что служанки виртуальны, но все равно стеснялся своих грязных лохмотьев.
У старой Евриклеи рабочий день был уже в разгаре: она выполняла приказания женихов и прочих домочадцев. Однако служанка позаботилась, чтобы Пол не остался голодным. Конечно, она могла бы принести ему не только кусок хлеба и чашку сильно разбавленного вина, но Пол не хотел вызывать зависть и подозрения. Он не без удовольствия жевал подсохший хлеб и размышлял о том, как же питалось его настоящее тело. Однако, несмотря на скромность трапезы и старания гостя остаться незаметным, некоторые служанки начали шептаться, что не мешало бы попросить пару любимых женихов Пенелопы вытолкать грязного старика из дома. Пол не хотел сражаться ни с одним из этих хлыщей, хотя ему была дана сила и выносливость победить в поединке одного крепкого воина. Он устал, был подавлен и не хотел опять принимать участие в боях. Чтобы избежать возможной ссоры, Пол взял корку хлеба и отправился на мыс погулять и подумать.
Что бы ни задумали создатели симуляции, они замечательно передали удивительно яркий и чистый свет Средиземноморья. Даже ранним жарким утром скалы вдоль побережья были такими белоснежными, что ослепляли. И хотя солнце было у Пола за спиной, ему приходилось прикрывать глаза рукой.
«Мне нужно узнать правила игры, — подумал Пол, наблюдая за парящими под ним чайками. — Не только относительно Греции, но и во всей Сети, или мне вечно бродить здесь. Одно из воплощений Ваалы, то, что первым появилось во сне, а потом и девочка из племени неандертальцев сказали мне, что я должен добраться до черной горы».
«Она достает до неба, — сказала ему Ваала, — Она закрывает звезды… Там ответы на все твои вопросы». Но когда он спросил, как туда добраться, она ответила:
— Я не знаю. Но, может, я узнаю, если ты меня найдешь.
Ваала из сна послала его сюда на поиски себя самой в другом воплощении. Но здесь возникала несуразность. Как она могла знать и не знать одновременно? Что это могло означать? То,
«Похоже, что в образе Пенелопы она не знает вообще ничего, — подумал он с горечью. — Она даже не знает, что она — воплощение и что она сама послала Пола сюда».
Он наклонился, подобрал плоский камень и швырнул против упругого ветра… прошло несколько секунд, прежде чем камень шлепнулся у подножия скалы. Ветер сменил направление и подтолкнул Пола на шаг к пропасти. Пока еще расстояние было безопасным, но достаточно маленьким, чтобы у него похолодело в животе при мысли о падении.
«Я так многого не знаю. Могу ли я погибнуть от чего-нибудь в симуляции? Золотая арфа говорила мне, что, хотя все здесь нереально, можно пораниться или даже умереть. Раз это все — сетевая симуляция, первая часть ее утверждения верна, следовательно, я должен признать, что и вторая его часть тоже верна, хотя это выглядит абсурдно. Поведение Нанди в Ксанаду подтверждало, что мы были в опасности».
Его отвлекли вдруг зазвучавшие где-то сзади звуки простенькой музыки. Пол вздохнул. Новые и новые вопросы, им нет конца. Как там в другом греческом мифе? Многоголовое драконоподобное существо, гидра. Отрубишь одну голову — и из обрубка вырастут две новые. Вроде бы так. Полу раньше казалось, что встреча с Нанди и венецианкой Элеанорой раскроют все тайны, мучившие его, но чем больше он отрубал вопросов, тем быстрее вырастали новые головы гидры. Ему вспомнился запутанный модернистский рассказ о том, как вышли из-под контроля секретные разработки, и о том, как развивается параноидальный образ мышления.
Флейта прозвучала снова, будто ребенок, пытающийся привлечь внимание. Пол нахмурился, недовольный помехой, хотя чего хорошего можно ожидать в этом мире. Даже сообщения, посланные ему в помощь, выглядели сомнительно. Ваала из сна отправила его сюда на встречу с другим своим воплощением, но в этом образе она его не помнила. Ему помогла золотая арфа, которую он нашел в замке великана, но та не говорила с ним, пока он не попал в ледниковый период и пока арфа не превратилась в золотой кристалл.
«Так что, замок был сном или симуляцией? И кто послал мне сообщение об арфе? Если это люди Нанди, а только они могли пригреть кого-то вроде меня, то почему Нанди ничего про меня не знал? И кто эта женщина-птица? Почему я так чертовски, так мучительно уверен, что знаю ее?»
Пол вытащил последний кусок хлеба из складок своих лохмотьев, прожевал и проглотил его, а затем двинулся вдоль берега в направлении неутихающей флейты. По мере его продвижения по тропе к музыке стал примешиваться злобный лай. Не успел Пол это заметить, как перед ним появилась четверка огромных мастиффов. Они неслись по его следу, заливаясь лаем, с разинутыми пастями, возбужденные и кровожадные. Он остановился, пораженный и испуганный, попятился, но склон позади был крут, спрятаться негде, а убежать от этих четвероногих монстров невозможно. Пол наклонился, чтобы подобрать палку и отдалить неизбежное хотя бы на несколько секунд, — но тут раздался громкий пронзительный свист. Псы остановились в нескольких метрах от Пола, кружась и яростно лая, но не приближаясь. Худощавый молодой человек появился из-за камня, глянул на Пола и снова свистнул. Псы с рычанием отошли, огорченные, что у них отняли добычу. Они подбежали к молодому человеку, тот похлопал ближайшего пса по спине и отправил их всех вперед. Юноша жестом пригласил Пола следовать в том же направлении, поднес к губам флейту и побрел по тропе вслед за собаками, которые весело, под музыку, трусили перед ними.