Гора Орлиная
Шрифт:
Проходя дальше по цеху, директор и секретарь парткома увидели, как Пологов урезонивал Аркашку и Леньку.
— С малыми детьми и сам дитем станешь, — сокрушенно сказал Алексей Петрович, протянул руку Кузнецову и внимательно посмотрел на него. — Вашим делом занимаюсь — воспитываю… Один со мной, на прокате, а вот этот, — он показал на Аркашку, — в механических мастерских, под наблюдением моего землячка. И вот, представьте, подрались из-за голубя!.. Ругать их — душа не лежит, сам когда-то на заводе голубей приручал…
Он отпустил ребят и принялся жаловаться на то, что не вовремя доставляют оборудование, мешают выполнять график. Нечаев обещал принять меры.
Когда директор и секретарь парткома собрались уходить, Алексей Петрович остановил Кузнецова.
— Все собираюсь у вас спросить, вы случайно не родственник того Кузнецова, который когда-то в Тигеле на заводе работал?.. Большевик был… «Каторжником» его у нас называли…
— Родственник, — ответил Кузнецов. Мускулы его лица чуть дрогнули, взгляд потеплел. — Дядя мой, в гражданскую погиб…
— Хороший был человек. Свет мне открыл…
Алексей Петрович собирался еще что-то сказать, но вдруг махнул рукой, отвернулся и пошел к стану.
Не успели Нечаев и Кузнецов выйти из цеха, как встретились с группой молодых рабочих. Среди них был и Николай.
— Это рейдовая бригада, — представил Якимцев ребят. — Решили проверить график.
— Добро! Желаю вам успеха, — сказал Нечаев.
Комсомольцы остановились на площадке, где одновременно со строителями работали и монтажники. Они, перетаскивая детали, разрушили трапы, по которым строители подвозили раствор.
— Дружная работа! — пожаловался комсомольцам каменщик, картинно разводя руками.
— Нечаянно зацепили, — оправдывался бригадир монтажников Любашкин.
— Зацепить бы тебя! Узнал бы… Вот заставлю слюной кирпичи припечатывать. Раствора теперь скоро не дождешься. Вы, товарищи комсомольцы, запишите это!
— Постойте! — рассердился Любашкин. — А это разве не стоит записать? Мы не монтажом занимаемся, а подтаскиваем лебедку. Мастер приказал.
— Интересно, — сказал Якимцев. — Колька, зафиксируй!
Николай тряхнул головой, отбросил назад рассыпавшиеся волосы, порылся в кармане темно-синего пиджака, достал блокнот и карандаш, молча, сосредоточенно записал.
— От этого дело не двинется, — усмехнулся Любашкин. — Помогли бы вы, комсомольцы, нам эту лебедку до места дотащить.
Ребята переглянулись.
— Поможем! — сказал Нечаев весело. — Сегодня вам, а завтра вашим начальникам.
— Давно бы так! — обрадовался Любашкин.
Он бросился подкладывать катки под лебедку и проверять захватные петли. Когда лебедка была поставлена на место, Любашкин, вытирая лоб, сказал Николаю:
— Думаю, что теперь и писать не надо. Товарищ начальник рядом стоит. Сам видел. Да кроме того — дело-то сделано!
—
Якимцев, который и без того чувствовал себя неловко, пока передвигали лебедку, недовольно посмотрел на Николая. Должно быть, неуместной показалась ему такая запальчивость.
— Не спорь, Леонов, — сказал Якимцев, начиная хмуриться.
— Павлик! — с веселой укоризной проговорил Кузнецов.
Лицо Якимцева сразу стало светлее, исчезли морщинки на лбу, полураскрылись губы, пропала нарочитая строгость и повеселел взгляд.
— И про партийное руководство написать не забудь, — сказал Нечаев, беря Николая за руку.
— Верно, — согласился Кузнецов, — если оно настоящее, большевистское, то от критики хуже не будет.
Нечаев предложил Кузнецову зайти к начальнику строительства блюминга Громову.
Громов, человек упитанный, крупный, выслушал директора стоя, упершись ладонями в стол, заметно горбясь. Он был одним из тех, с кем Нечаеву приходилось «воевать», кто все время пытался «подавить» его своим знанием обстановки.
— Пренебрежение к графику чувствуется во всем, — согласился Громов. — Сначала у нас не хватало деталей, потом началась шумиха, устроили аврал. Теперь на площадке — горы оборудования. Но от этого не легче. Детали сваливаются в кучу, поступают без очередности, некомплектно, на поиски их приходится часы тратить.
— Учет надо вести! — строго проговорил Нечаев и пообещал на прощанье: — Мы еще поговорим. Будет время…
…На строительстве блюминга началось соревнование за предпусковой график. Бригада монтажника Егорычева бросила вызов бригаде Любашкина.
Перед этим Алексей Петрович побывал вместе с Егорычевым в парткоме, у Кузнецова.
— Ты, Виктор Павлович, — разгоряченно начал мастер, — посоветовал вызвать на соревнование бригаду второго участка. Ты знаешь, что мы монтируем шестеренную и рабочую клеть стана, дня через три-четыре закончим, а вот опробовать эти агрегаты не будет возможности. Почему? Да потому, товарищ секретарь, что отсутствует кое-какое оборудование. «Кое-какое»! — по словам товарищей снабженцев. — Алексей Петрович, полуобернувшись, промолвил недовольно: — Егорычев, расскажи.
Бригадир откашлялся, заговорил:
— В отделе снабжения заявили… только еще собираются подготовить станок для проточки валков.
— А когда валки будут? — продолжал горячиться Алексей Петрович. — Послезавтра нам эти валки подавай!
— Точно! — подтвердил Егорычев.
— А как рольганг перед станом? — поинтересовался Кузнецов.
— Ага! — в том же тоне продолжал Алексей Петрович. — Заметил? Давно собран и рольганг. Надо бы его перепустить — и к сдаче, но… кое-чего не хватает. Полумуфт и моторов! Вот чего!