Гора Орлиная
Шрифт:
— Нет! — запротестовал Аркашка.
— Не хочешь? Назло тебе поеду!
— Не надо, испортишь все…
— Кто? Я? — Он потряс руку Аркашки. — Держись, парень! Да ты не бойся, я прямо ей не скажу, а только намек сделаю.
Федя поехал в Кедровку с твердым решением увидеть Женю и рассказать ей об Аркашке, помочь ему не в службу, а в дружбу. Аркашка знал, что Женя работает чертежницей в кедровском рудоуправлении. Этого Феде было достаточно.
Дежурный по рудоуправлению догадался, что спрашивают Орлову. Он вышел на крыльцо
— Перейдешь мост — второй дом по правую руку. Там еще яблонька на улицу из-за ограды выглядывает.
Яблонька оказалась верной приметой, Федя негромко постучал в калитку. Открыла ему пожилая женщина в синем сарафане с белым фартуком, торопливо поправляя волосы, недовольно спросила — кого нужно.
— Мне Женю Орлову. Пусть выйдет, если дома…
Женщина ничего не сказала и, закрыв калитку, ушла в дом. Долго никого не было. Наконец раздались легкие шаги, калитка скрипнула и на порожке появилась Женя. Вот она какая: светлые волосы, туго заплетенные в косы, высокий лоб, синие глаза, — отметил про себя Федя и откровенно загляделся.
— Что вы хотите? — недоуменно спросила она.
— А вот что, — просто сказал Стропилин. — Вы упали зимой на улице в Кремнегорске и вас поднял один мой товарищ. Было? — Женя чуть покраснела. — Так! Ясно! Вы видели его вчера, когда шли на вокзал. — Женя улыбнулась. — Все ясно. Вам от него привет!
— Спасибо.
— Я приехал один, потому что ему некогда. Он и в воскресенье работает. А я выходной. И вы — тоже… Так что можно и погулять вместе…
Все это было крайне неожиданно. Женя не нашлась, что ответить, и ее неловкое молчание было принято как знак согласия.
— Тогда пошли… может, я вам что-нибудь интересное расскажу… и вообще! — торопил Федя.
Вскоре они шли берегом реки. Женя глядела себе под ноги, а Федя наклонялся к ней, болтал без умолку.
— Говорил мне Аркадий про вас и, вижу я, не соврал… Верно! С чего бы я стал трепаться? Я парень честный, работаю токарем. В газете про меня пишут. Не читали? Такой недавно заголовок был: «Ударник у станка»… В седьмой класс поступать собираюсь, а там — в техникум. В мастера пойду. Занимаюсь дома… Иногда к Аркадию хожу, а так больше все сам. Читать приходится много… А скажите, Женя, какого вы писателя больше всех любите? Я вот Горького люблю. А вы?
Женя слушала внимательно, изредка с любопытством взглядывая на Федю. А он говорил и говорил о себе, забыв о том, что собирался рассказать о своем товарище. Сначала Женя ждала, а потом поняла по одухотворенному лицу увлекшегося Феди, что этого рассказа она вряд ли дождется, а вскоре и сама забыла о нем.
Яркий летний день неожиданно затемнили тучи.
— Собирается дождь, — заметила Женя.
— Дождя не будет, — едва глянув на небо, ответил Стропилин и продолжал говорить: — И начали мы всей бригадой бороться за качество продукции… И ведь скажу вам без хвастовства: радостно поглядеть на хорошую деталь.
— А вы говорили, не будет, — засмеялась Женя и побежала под березку, одинокую на крутом берегу реки. — Идите сюда!
Дождь зашумел молодо, сильно. Крупные капли насквозь простреливали тоненькую березку.
— Тут нам не спастись! — крикнул Федя и, взяв Женю за руку, сказал: — Пошли в глубину… в рощу.
Пока Женя перебежала поляну, беленькое платье ее стало мокрым. Она, смеясь, оглядывала себя. Стропилин смущенно молчал.
Летний дождь, как это часто бывает, неожиданно собрался и неожиданно быстро прошел. Но было прохладно, и Федя предложил:
— Побежим. Теплее будет. — И отступил с тропинки в мокрую траву. — Вы первая!
— Нет, вы первый.
— Отстанете, — просто сказал Федя.
— Ничего. Я в лесу не боюсь.
Федя не стал спорить и побежал. Женя пошла за ним быстрым шагом. Он оглянулся и погрозил ей пальцем. Она засмеялась и махнула рукой:
— Бегите!
Он побежал не оглядываясь, вскоре увидел железнодорожную насыпь, поднялся по косой тропинке, посмотрел назад. Женя, показавшись из-за деревьев, опять махнула, но Федя крикнул:
— Довольно! Еще кто подумает, что от жены убегаю.
Женя, должно быть, не расслышала его слов, потому что побежала, поправляя на ходу сбившиеся волосы.
Федя хотел присесть на рельс и закурить, но, увидев чуть запрокинутое веселое лицо бегущей к нему Жени, решил броситься ей навстречу, и все же удержался. Только галька посыпалась вниз по откосу к ногам Жени. Он протянул девушке руку и помог взобраться на полотно. Теплота ее руки вызвала в нем какое-то особое чувство. После этого трудно было спокойно говорить и закуривать.
Через полчаса, прощаясь у вокзала, он, настойчиво глядя в синие глаза Жени, сказал:
— Ждите, скоро опять приеду.
Ей стало неловко под откровенным взглядом Феди. Впервые в жизни она покраснела оттого, что на нее смотрят. Но она не обиделась, потому что это был открытый и вместе с тем удивленный взгляд.
— Счастливого пути! — сказала она и неторопливо пошла к мосту.
— Какая! — произнес он тихо и только теперь, оставшись один, вспомнил о товарище.
С поезда он пошел прямо к нему.
Аркашка был дома и писал заметку о работе смены. Перо задержалось на имени передового ударника цеха Федора Стропилина… Аркашка задумался. Как они встретились, о чем говорили? Да, Стропилин не то, что он… Из мальчишек в парни сразу вышел: научился ездить на велосипеде, завел коньки, клал брюки под матрац, чтобы складка была, смачивал волосы по утрам и надевал косыночку, которую достал неизвестно где, чтобы лучше была прическа, ходил на вечера самодеятельности…
— Ездил? — спросил Аркашка обрадованно. — Рассказывай, что было…