Гора Тяньдэншань

Ипин Фань

– Уже поздно, все закрыто.

– Не может быть! – Он посмотрел на часы. – Ого, уже почти десять! Я так долго спал в туалете?

– Давайте вы поедите, а потом поедете. Я сейчас быстро приготовлю что-нибудь.

Нога Вэй Цзюньхуна замерла в воздухе и вернулась в изначальное положение.

– Самое главное – нельзя вам, такому уставшему, вести машину. Пока я буду готовить, вы можете еще поспать.

Вэй обернулся и посмотрел на Лун Мин, уговаривающую его остаться:

– Тогда я пойду в машине посплю.

– Если боитесь, что я вас буду соблазнять, то, конечно, идите в машину.

Вэй Цзюньхун уставился на Лун Мин, а она на него, не прошло и десяти секунд, как они оба рассмеялись.

Вэй

Цзюньхуну успело присниться несколько снов, когда он проснулся и обнаружил, что лежит на незнакомой кровати. Но он быстро сообразил, что это кровать Лун Мин. Он не помнил, что именно ему снилось, но точно помнил, что ложился поперек кровати, вытянув ноги за ее пределы и не снимая ботинок. А сейчас он лежал вдоль, и обуви на ногах не было.

Лун Мин в комнате не оказалось, и в соседних помещениях тоже.

На столе с приготовленным ужином Вэй Цзюньхун увидел записку от нее:

«Вы так сладко спали, я не хотела вас будить. Я ушла ночевать к подруге. Если будете уезжать до рассвета, ведите машину осторожно».

Вэй Цзюньхун ел и перечитывал записку, она была для него как еда, которая не может надоесть, – приятная на вид, вкусная и ароматная. Изящный почерк и теплые слова были восхитительны, они и возбуждали аппетит, и радовали глаз.

Когда Вэй окончательно встал с кровати Лун Мин, было уже десять утра.

На самом деле он давно уже проснулся.

Вероятно, это все из-за сна. Странный сон приснился ему.

Ни с того ни с сего в его сон проникла Лун Мин, она была его главной героиней.

Вэй Цзюньхун находился в бескрайнем море, он уже странствовал по свету сорок лет, и было ему уже далеко за пятьдесят, поэтому выглядел он как старик. Так как странствовать он начал совсем молодым, то за эти годы пережил множество бурь, невзгод и потрясений и выглядел как странное существо, не похожее на человека: его волосы и борода опускались на грудь, что было естественно, а сама странность заключалась в том, что его руки превратились в крылья, а рот – в острый птичий клюв. Ноги от ягодиц и ниже превратились в рыбий хвост, как у дельфина, – такой же круглый и гладкий, так что он мог и летать, и плавать.

Однажды, а именно сегодня, появилась Лун Мин. Она приплыла на корабле. Белом корабле. Ее красная юбка ослепляла глаза, как светящийся бакен. Словно измученный вконец бродяга, Вэй Цзюньхун поплыл к ней. Без сомнений, она здесь, чтобы спасти его, избавить от этого моря страданий. Она втащила его на корабль и только прикоснулась, как произошло чудо: он обрел свой прежний, человеческий облик, ведь о нем заботилась девушка. Время пролетает как стрела, если упустить его, то оно больше не вернется, и Вэй Цзюньхун мгновенно принял решение: отдать свою невинность этой девушке, которая, как он верил, также хранила себя, словно драгоценную яшму. Она точно согласится, ведь они же прекрасная пара. Сама природа предназначила их друг другу, у них совпадают чувства и желания, разве может она отказать? Сначала он решил забросить «пробный шар» – начал играть с ее волосами, а потом легонько дотронулся до лица, уха. Увидев, что она не уклоняется, он приблизил свое лицо к ее лицу. Его губы начали целовать ее лоб, постепенно спускаясь все ниже. И когда они коснулись ее губ, словно вспыхнул сухой хворост, и разгорелось безудержное пламя. Этот опыт любовных ласк и набор обязательных движений он почерпнул из книг и фильмов, а теперь смог применить их на практике. Отлично! Удачное начало – это половина успеха. Огонь охватил все тело, прелюдия закончилась, и далее, несомненно, следует скинуть одежду и медленно войти в нее, сливаясь с ней воедино. Мужчина – сверху, женщина – снизу, это сакраментальный способ или, как его называют, миссионерская позиция. В первый раз обычно используют именно ее в отношении к получившим традиционное

воспитание или подчиняющимся правилам юношам или девушкам. Он все это понимал. Слишком много такого рода знаний было получено им из разных источников. А сейчас он начал постигать это на собственном опыте.

Люди двигались, корабль покачивался на волнах, Небо наблюдало за происходящим. Ее кровь была красной, словно цветок сливы, а его семя – белое, как свежее молоко. Море могло засвидетельствовать, что два девственника принесли друг другу в дар свое целомудрие.

Вэй Цзюньхун открыл глаза и замер от страха. Оказывается, он, пыхтя, сражался в любовной битве с одеялом.

Первым делом он помчался в туалет, снял испачканные трусы и начал их чистить, по-умному застирывая лишь грязную часть, и таким образом, когда он их снова надел, большая часть осталась сухой.

Он снова вернулся в постель: не потому, что не в силах был с ней расстаться, а потому, что ему было стыдно. Вэй Цзюньхун не знал, куда себя деть от стыда. Кровать – лучшее место, чтобы скрыть позор. Он опустил москитную сетку, которая висела сверху, поднял край одеяла и прикрыл им трусы. Однако вскоре он передумал: так как трусы были мокрые, нельзя было запачкать еще и одеяло. Хотя один раз он уже сделал это.

Вэй Цзюньхун лежал на кровати, расставив ноги в стороны, чтобы трусы скорее высохли. «Лун Мин, пожалуйста, не возвращайся сейчас, не заходи сюда», – молился он про себя.

Лун Мин не поставила его в трудную ситуацию, она не торопилась возвращаться домой. Около десяти утра мокрое место на трусах, согретое теплом тела, уже высохло, и Вэй Цзюньхун смог встать с кровати.

Он на цыпочках вышел в прихожую, тихонько приоткрыл дверь и собрался выскользнуть наружу. Уличный шум накрыл его словно огромная волна, и он поспешил закрыть за собой дверь.

Раздвинув жалюзи, Вэй Цзюньхун увидел несколько сотен учеников, которые, подобно услышавшим звук пастушьего рожка баранам, стекались на спортплощадку. У флагштока один из взрослых свистел в свисток, а остальные учителя подгоняли учеников и строили ровными рядами.

После того как отзвучал гимн и подняли флаг, перед строем вышла Лун Мин и произнесла речь.

Вэй Цзюньхуну было плохо слышно, что она говорит – это были какие-то слова о том, на что надо обратить внимание на каникулах, и слова вдохновения и поддержки.

Однако он отчетливо видел ее фигуру и одежду. Она стояла на платформе у флагштока. На ней была надета красная рубашка с воротничком и белые брюки. Вчера Лун Мин была в другой одежде, когда она только успела переодеться? Когда он спал? Или взяла на время у подруги? Но это все ерунда, важно было то, что цвета ее одежды были очень похожи на те, что он видел на ней во сне. Красная одежда и белый корабль, ослепительна и притягательна, как светящийся бакен.

Действительно, когда она встала на возвышение, ученики успокоились, все взгляды обратились на нее и растворились в ней. Что бы она ни говорила, какими бы суровыми ни были ее слова, они звучали как музыка, вызывая желание покориться ей, служить ей. Кроме того, все знали, что ее забирали в полицию, но она вернулась обратно, что добавило ей еще больше уважения и любви и учителей, и учеников.

Вэй Цзюньхун увеличил поле обзора, стараясь найти свой автомобиль, который мог вызвать недоразумение и ненависть. Но ему никак не удавалось разглядеть его за стройными рядами учеников и крепкими деревьями. Где же он вчера припарковался? За воротами школы? Или на территории, у какой-нибудь стены? Где Лун Мин ему сказала остановиться, он там и встал. Он надеялся, что люди не найдут его машину, потому что если ее обнаружат, это в очередной раз может навредить образу Лун Мин. И естественно, нельзя, чтобы обнаружили, что он прятался в ее доме. Иначе как люди будут потом относиться к ней? К полиции?