Горбун лорда Кромвеля
Шрифт:
– Опасная работенка, – сказал я, посмотрев веревки.
– Пожалуй, вы правы, – пожал плечами он. – Гораздо безопасней было бы использовать леса. Но лично я не могу даже помыслить о том, чтобы наш казначей утвердил стоимость столь дорогостоящих работ.
– Похоже, вы недолюбливаете брата Эдвига, – небрежно заметил я.
– Да как вообще его можно любить? Этого толстого мерзкого хорька, который только и делает, что повсюду охотится за каждым пенни?
– Скажите, он часто советуется с вами по поводу движения денег в монастыре?
Я
– Он не советуется ни с кем, кроме аббата, – осторожно пожал плечами приор. – Зато не жалеет наше время, заставляя отчитываться за каждый потраченный фартинг.
– Понятно. – Я отвернулся, чтобы взглянуть на колокольную башню. – А как вы добираетесь до колоколов?
– С нижнего этажа туда поднимается лестница. Если хотите, могу вам показать. Навряд ли работы теперь будут продолжены. Брат Габриель загубил не только себя, но и все это дело.
Я в недоумении поднял бровь.
– Скажите, приор Мортимус, как вы можете так сильно скорбеть по девушке-служанке и не выказывать никакого сочувствия по поводу смерти брата по вере, с которым провели бок о бок много лет?
– Я уже однажды говорил вам, что долг монаха в этой жизни в корне отличается от обязанностей обыкновенной женщины. – Он твердо посмотрел на меня. – И, прежде всего, он обязывает его не быть извращенцем.
– Я чрезвычайно рад, брат приор, что вы не являетесь мировым судьей короля.
Он повел меня сначала по ступенькам вниз, а потом через дверь к длинной винтовой лестнице, которая поднималась до высоты крыши. Мы взбирались по ней довольно долго, и прежде, чем попали в узкий деревянный коридор, упиравшийся еще в одну дверь, я порядком запыхался. Через незастекленное окно открывался головокружительный вид на окрестности: белые поля и леса – с одной стороны и серое море – с другой. Должно быть, на протяжении многих миль не было более высокого места, чем то, на котором ныне находились мы. За окном жалобно завывал ветер и, задувая в пустой проем, шевелил нам волосы.
– Нам сюда, – сказал приор, и мы вошли в пустую комнату с дощатыми полами, в которой я увидел свисавшие сверху толстые колокольные веревки.
Подняв глаза, я выхватил взглядом тусклые очертания огромных колоколов. Посреди комнаты находилось обнесенное перилами большое круглое отверстие. Когда я подошел к нему, передо мной раскинулся еще один захватывающий дух вид на лежавшую внизу церковь. Мы находились так высоко, что маячившие внизу люди казались нам муравьями. В двадцати футах от нас висела корзина с инструментами и ведрами, прикрытыми большой тряпкой. Веревки, которые ее держали, были протянуты через находящееся посреди данной комнаты отверстие и привязаны к мощным, прикованным к стенам креплениям.
– Если бы не эта дыра, – заметил приор, – колокольный звон мог бы оглушить всякого находящегося здесь. Работающим в этой комнате служкам подчас приходится затыкать уши.
– Могу себе представить,
– Да, – ответил приор. – Они служат специально для тех, кто там работает. Вернее, следит за тем, чтобы колокола содержались в порядке.
– Давайте-ка мы с вами по ним поднимемся. Только мне хотелось бы, чтобы вы пошли первым.
Лестница привела нас еще в одну комнату, в которой перилами ограждались уже сами колокола. Прикрепленные к крыше большими кольцами, они были воистину огромными, каждый по величине намного превосходил человеческий рост. Здесь так же, как в первом помещении, все было на виду и ничто не могло быть спрятано. Я подошел к колоколам, стараясь держаться как можно дальше от ограды, которая была довольно низкой. Тот колокол, что находился ко мне ближе остальных, был покрыт орнаментом. К нему была прикреплена дощечка с надписью на каком-то иностранном языке.
– Arrancado de la barriga del infiel, ano 1059, – вслух прочел я.
– Извлечено из живота язычника, – сказал приор Мортимус.
Я вздрогнул, ибо его голос раздался прямо у меня над ухом.
– Сэр, – произнес он, – я хотел бы вас кое о чем попросить. Вы обратили внимание на аббата? На то, как он держался?
– Да.
– Все эти происшествия его окончательно сломили. Ему уже не под силу вести дела монастыря. Когда встанет вопрос о его замене, лорду Кромвелю потребуется преданный человек. Человек твердой воли. Я слыхал, что своим сторонникам в монастырях он оказывает всяческую поддержку.
При этих словах он бросил на меня многозначительный взгляд. Не скрывая своего удивления, я покачал головой:
– Приор Мортимус, неужели вы и впрямь думаете что после всего, что здесь произошло, этому дому будет дозволено продолжать свое существование?
– Но как же это… – Вид у него был потрясенный. – Этого никак не может быть. Я хочу сказать, что наша жизнь… что не может же она так просто взять и прекратиться. Ведь нет такого закона, который заставит нас сдаться. Я знаю, ходят слухи, что монастыри скоро закроют. Но этого нельзя делать. – Он отчаянно замотал головой. – Ни в коем случае.
Он придвинулся ко мне еще на шаг, прижав к перилам, и отвратительный запах его грязного тела ударил мне в нос.
– Приор Мортимус, – сказал я, – будьте так любезны, отойдите в сторону.
Взглянув на меня с изумлением, он отступил, освободив мне проход.
– Но послушайте, сэр, – не унимался он. – Я могу спасти этот дом. Это вполне в моих силах.
– Все, что касается судьбы монастыря, мне надлежит обсуждать исключительно с лордом Кромвелем. – В ту жуткую минуту я подумал, что приор может сбросить меня вниз, и от этой мысли во рту у меня пересохло. – Я уже все посмотрел – все, что мне было нужно. Здесь ничего нельзя спрятать. Поэтому давайте спускаться вниз.