Горчичное зерно. Комментарии к пятому Евангелию от св. Фомы
Шрифт:
Ваша невинность скрыта внутри вас. Станьте саньясином, одиноким, и тогда, говорит Иисус: «Я дам вам то, чего не видел глаз».
Когда вы становитесь одиноким, когда вы совершенно один, вы вдруг постигаете то, чего никакой глаз не мо-жет видеть, никакое ухо не может слышать, и чего не касалась никакая рука. Как вы можете коснуться своего «Я»? Вы можете прикоснуться к телу, но это не ваше «Я». Рука не может проникнуть внутрь, она не может кос-нуться вашего сознания — такой возможности нет.
И последняя фраза, самая прекрасная из когда-либо произнесенных человеком в этом мире:
«…то, что не рождалось в сердце человеческом».
Ведь ваша душа
Молитва еще глубже, она глубже, чем сердце. Голод — телесная потребность; любовь — потребность сердца; бог — потребность Запредельного, даже не сердца. Нужно превзойти ум, нужно превзойти и сердце тоже. Нужно пре-взойти все периферии, чтобы остался центр.
И что не рождалось в сердце человеческом? Бог не рождался в нем. В уме рождается наука, рождается филосо-фия; в сердце рождается искусство, поэзия — но не религия. Религия рождается в более глубоком слое, в глубо-чайшем, дальше которого нет цели, в самом вашем центре, который даже не сердце.
«Я дам вам то, что не рождалось в сердце человеческом», — то, что далеко за всеми пределами. Вы не можете видеть это, вы не можете слышать это, не можете ухватить, не можете даже чувствовать. Здесь Иисус идет даль-ше даже мистиков от сердца.
Есть три типа мистиков: во-первых, мистики от головы — они говорят понятиями теологии, философии, у них есть доказательства бытия Бога. Нет никакого доказательства, или же, все — есть доказательство. Но нет ну-жды в доказательстве, и все равно нельзя доказать Бога, потому что обо всех доказательствах можно спорить и можно доказать, что любое доказательство неверно. Далее, есть мистики от сердца: они говорят о любви, о люби-мом, о божестве, о Кришне; они говорят песнями, поэзией — это ро¬мантики. Их поиск глубже, чем у мистиков от головы, но все же недостаточно глубок.
Иисус говорит: «Я дам вам нечто, что не рождалось даже в сердце, нечто такое, чего не достигнет никакая тео-логия, чей проблеск не видит ни¬какая поэзия; ни логика, ни любовь — где останавливаются Обе. Я дам вам то, что не рождалось в сердце человеческом».
Это глубочайшая, самая глубокая возможность — и Иисус открывает ее. Но в христианстве она утрачена. Христианство стало плести теории вокруг нее, оно стало делом головы — даже не делом сердца, оно стало делом головы. Из христиан вышли глубокие теологи. Посмотрите на «Сумму теологии» Фомы Аквинского, — сотни то-мов теологии. Но они промахнулись, ведь Иисус — не в голове. И из-за этих умственных теологов мистики от сердца, которые были несколько глубже, были изгнаны из церкви. Экхарт и Франциск были изгнаны. Их считали дураками, или сумасшедшими, или еретиками — ведь они говорили о сердце, они говорили о любви.
Но Иисуса не поняли ни те, ни другие, потому что он не ориентировал ни на голову, ни на сердце — он не ори-ентировал вообще. Он говорит, чтобы вы выбросили все ориентации, выбросили все внешнее и вошли в самую сердцевину, где есть только вы, где пульсирует только ваше существо, где есть только Бытие. Вы можете придти к этому; а если вы пришли к этому, тогда раскрыта каждая тайна и открыты все двери. Но даже у са¬мой двери вы можете ошибиться. Если вы останетесь ориентированными на голову, вы останетесь стаять у двери, теорети-зируя,
Я слыхал, что однажды Мулла Насреддин пришел к психиатру и сказал: «Я очень озадачен, сделайте что-нибудь. Это стало невыносимым. Каждую ночь я вижу один и тот же сон, будто я стою у двери и толкаю ее, тол-каю и толкаю. На двери есть надпись, а я все толкаю ее, но безрезультатно. Каждую ночь я просыпаюсь в поту, а дверь никак не открывается».
Психиатр стал записывать все, что говорит мулла. После получасовой беседы он спросил его: «А теперь скажи мне, Насреддин, что написано на двери?»
И Насреддин ответил: «Там написано: „Тяните“.
Если на двери написано «тяните», не стойте и не толкайте ее. Иначе это будет повторяющимся сном, вы будете толкать вечно! И ведь ничего сложного тут нет, просто прочтите, что написано на двери. Иисус говорит, что на двери написано не «голова» и не «сердце» — там то, что превосходит их.
Так что знайте одно: идите за пределы. Не становитесь жертвой логики и рассудка, и не становитесь жертвой эмоций, сентиментальности: идите за пределы. Голова находится в теле, и сердце находится в теле — идите даль-ше, превзойдите их. А что там, дальше? Там — простое бытие, вы просто есть.
У бытия нет никаких атрибутов. Это простое бытие и есть дхиан, это простое бытие, есть медитация — и вот это написано на двери.
Дверь вдруг открывается, когда вы просто существо — не эмоция, не мысли; вокруг вас нет никакого облака, вы разоблачены; никакого дыма вокруг пламени, только пламя — и вы вступили.
«...и что не рождалось в сердце человеческом, я дам вам».
Изречение третье...
Иисус сказал:
Я встал посреди мира
И я явился им во плоти.
Я нашел всех их пьяными
И не нашел никого из них жаждущими.
И душа моя опечалилась за детей человеческих, ибо они слепы в
сердце своем, и они не видят, что пустыми они пришли в мир;
они ищут снова уйти из мира пустыми.
Но теперь они пьяны. Когда они отвергнут свое вино, тогда они
покаются.
Иисус сказал:
Если плоть произошла от духа, это чудо;
но если же дух произошел от тела,
это чудо из чудес.
Но я удивляюсь тому,
КАК такое великое богатство
сделало своим домом эту Бедность.
Иисус, или Будда, или любой пробужденный найдет вас всех пьяными. Это опьянение многообразно, но опья-нение налицо. Вы невнимательны, вы не бодрствуете, вы просто думаете, что вы внимательны и бодрствуете — ваш сон продолжается от рождения до смерти.
Гурджиев рассказывал небольшую историю: у одного человека была тысяча овец, и он был в постоянном бес-покойстве, потому что овцы уходили от стада, терялись и становились жертвой диких зверей. Тогда он попросил совета у мудреца, и тот посоветовал ему завести сторожевых собак. И хозяин завел сотню собак, чтобы они следи-ли за овцами. Они не давали овцам покидать стадо, и если какая-нибудь овца пыталась уйти, они убивали ее. Но постепенно они настолько привыкли к убийству, что стали убивать овец без всякого повода — они стали опас-ными. Тогда хозяин снова пришел к мудрецу и сказал: «Это стало опасным, защитники стали убийцами». Так всегда получается — посмотрите на своих политиков: они — защитники, сторожевые собаки, но как только к ним приходит власть, они начинают убивать.