Гордая и непреклонная
Шрифт:
– Тот самый, который уже его нашел, – ответила она язвительно.
Стены конторы потрясли раскаты его громового смеха. Лукас раскачивался на каблуках, сунув руки в карманы, и она едва не огрызнулась на него, когда он окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом, выражавшим пылкую ласку.
– Вам когда-нибудь говорили о том, что вы становитесь чертовски привлекательной, когда сердитесь?
Лицо ее вспыхнуло таким жарким румянцем, что Элис была уверена: если бы кто-нибудь поднес к ее щекам сухую щепку, она бы воспламенилась.
– Нет, – ответила она хмуро. – Пока я не встретила вас,
Лукас запрокинул голову и снова звонко рассмеялся. Это был чудесный смех, низкий и заразительный, и Элис против воли почувствовала, как ее напряжение начало понемногу ослабевать.
– Я принес вам кофе, – произнес он. – Вчера я заметил, что у вас совсем ничего не осталось.
Ей еще раньше показалось, что в комнате пахнет чем-то очень вкусным.
– Вы хотите таким образом попросить у меня прощения?
– Нет. Просто я решил, что в моих интересах, чтобы мой адвокат чувствовал себя бодрым и полным сил. – Он налил ей чашку. – Судя по вашему виду, немного кофе вам не помешает.
– Сначала вы врываетесь в мою контору, а потом оскорбляете меня.
Любой другой на ее месте наверняка отказался бы от предложения. Элис, обдумывая свой выбор, колебалась. Аппетитно пахнущий кофе? Или ее гордость? Наконец она взяла у него чашку.
От одного аромата она едва не лишилась чувств. А первый глоток! Райское блаженство! Элис с трудом подавила вздох удовольствия, уже готовый сорваться с ее губ.
– Знай я, что все окажется так просто, – заметил не без сарказма Лукас, – я бы принес вам кофе раньше.
Она взглянула на него поверх края чашки.
– Просто? Со мной?
– Нет, я подозреваю, что с вами никогда и ничего не бывает просто, – улыбнулся Лукас.
Она направилась к своему креслу.
– Верно, и попрошу вас об этом не забывать.
Однако он преградил ей путь, не давая пройти.
– Хватит словесных пикировок, – произнесла она. – Я рада, что вы пришли. У нас на сегодня много дел. После того как вы накануне покинули контору, я решила, что ваши чувства оскорблены, и я никогда больше вас не увижу.
– Оскорбленные чувства? Мне казалось, со словесными пикировками мы уже покончили.
– Извините. Я не смогла удержаться.
Он присел на край ее письменного стола, так что они оба оказались лицом к лицу.
– Так же, как и я не могу удержаться при виде вас, – прошептал он.
Тут Лукас протянул руку и провел сверху вниз крепкими сильными пальцами по рукаву ее летнего жакета. Это прикосновение было подобно удару током – внезапному и неотразимому.
Оба они не отрываясь следили за движениями его пальцев. Добравшись до бантика на манжете ее блузки, он принялся вертеть в руках атласную ткань. Ему достаточно было слегка потянуть, чтобы бант развязался. Элис понимала, что ей следовало осадить его, поставить на место каким-нибудь особенно колким замечанием. Однако слова почему-то застряли у нее в горле.
Лукас поднял глаза и посмотрел на нее.
– Мне не стоило упоминать вчера о близости с мужчиной, – произнес он так тихо, что она едва его расслышала. – Как вы верно заметили, меня этот вопрос совершенно не касается. Более того, с моей стороны это было бестактно. – Он с сокрушенным
Он принял у нее из рук чашку с таким видом, словно ничего другого ему не оставалось. Он знал, что ему следовало как можно скорее покинуть это место и никогда больше сюда не возвращаться. Однако чистота привлекала его чрезвычайно, и он сделал то, о чем мечтал со дня их первой встречи: провел подушечкой пальца по ее щеке и затем, не говоря ни слова, заключил в объятия.
Несмотря на то, что Элис была адвокатом, чьи волосы всегда были уложены в строгую прическу, спина гордо выпрямлена, а речь неизменно правильна и логична, она оказалась удивительно чувственной и податливой. Сквозь жесткие складки платья он почувствовал охватившую ее дрожь, естественное потрясение, которое вызвал в ней этот простой жест.
Лукас готов был держать пари, что еще ни один мужчина не обнимал ее так.
– Что вы делаете? – спросила она чуть дыша.
– Вот что, – придержав ее за подбородок и наклонившись, он поцеловал ее в губы.
Он испытывал жгучую потребность обладать ею в самом грубом, примитивном смысле этого слова, наряду с совершенно неуместным желанием уберечь ее от самого себя. От этих противоречивых чувств у него пошла голова кругом.
Лукас нащупал шпильки в ее волосах и вынул их одну за другой, тяжелая масса волос упала ей на спину. Ее пальцы ухватились за его рубашку, и тогда он поцеловал ее еще раз, крепче прижав к себе и ощущая под тканью платья ее тугие соски.
Именно эта картина преследовала его в снах со дня их первой встречи, именно, этого так жаждало его тело. Все его существо было охвачено желанием, и у него уже имелся достаточный опыт по части женщин, чтобы понять, что она тоже желала его.
Когда он отступил, Элис тихо ахнула, и Лукас коротко усмехнулся, чтобы скрыть глубокое волнение, вызванное ее реакцией. Сколько он себя помнил, он неизменно пользовался успехом у женщин. Однако с ней почему-то все оказалось по-другому. Это не имело отношения ни к его громкому имени, ни к деньгам, ни к буйному нраву, который, как полагали некоторые из женщин, они могли укротить. Элис Кендалл не хотела иметь с ним ничего общего, однако ее все равно против воли влекло к нему.
Он медленно притянул ее к себе так, что ее ноги оказались между его бедер, и снова жадно припал к губам. Ее рот чуть приоткрылся, и тогда он коснулся ее языка. У нее вырвался изумленный возглас, но когда он успокаивающе провел ладонью по ее спине, она слабо простонала и обхватила руками его плечи.
– В вас столько страсти, – прошептал он, целуя ее в уголки губ.
Откровенно говоря, в этот миг она и не собиралась противиться соблазну. У нее промелькнула нелепая мысль, что ей в действительности хотелось, чтобы он ослабил галстук и расстегнул пуговицы рубашки. Ощущение было захватывающим – словно ты стоишь на краю обрыва, готовая вот-вот прыгнуть вниз. А позволить этому человеку дотрагиваться до себя было все равно, что прыгать вниз с обрыва – глупостью, граничившей с самоубийством. Однако его поцелуй стал для нее райским блаженством.