Гордая женщина
Шрифт:
— Я переложил твои вещи на другую полку, — послышался голос Дэймона. — Ты такая низенькая. Я подумал, ты не станешь возражать против того, что у тебя теперь три нижние полки, а у меня три верхние.
Она повернулась и увидела, что он лежит, опершись на локоть, и наблюдает за ней. Зен стала искать свои вещи, ругая мужскую бесцеремонность.
— Когда ты успел внести багаж? Я что-то не видела.
— Когда ты убирала посуду. — Он пожал голым плечом. — Я был уверен, что ты не станешь возражать.
— Ну так вот, я возражаю. — Она сделала шаг к кровати. —
— Я знаю это. — Он медленно потянулся. Зен не могла оторвать взгляда от его обнаженной груди, когда одеяло спустилось до пояса. — Удобная кровать! Я этого не ожидал. Хотя немного коротковата.
— Это не твоя постель. — Зен испытывала желание опрокинуть его вместе с кроватью в озеро. — Как ты осмелился? — начала она, затем тревожно вскрикнула и подалась назад, когда Дэймон устремился к ней. Ее протесты ни к чему не привели. С кривой улыбкой Дэймон сжал ее плечо. Короткий рывок — и она, запутавшись в простыне, очутилась в его объятиях.
— Здесь твое место, — сказал он мягко, глядя на возлюбленную с высоты своего роста.
— Мальчики, — предостерегла Зен, чувствуя, как ее бросило в жар.
— Спят, — коротко бросил Дэймон. — Я слышал, как ты на цыпочках спускалась от них. — Пылающая страсть в его глазах и сердила Зен, и ослабляла желание сопротивляться. — Ты так красива, так обворожительна и вместе с тем так миниатюрна. — Он тихо засмеялся, когда она показала ему язык. — Элен была гораздо выше тебя и пышнее. Ты не гречанка, Зенобия Аристидис.
— Это не моя фамилия, — проворчала Зен. — Кроме того, гречанки сами распоряжаются в своем доме.
— Да, но они более утонченны, более тактичны. — Дэймон вновь засмеялся, припав губами к ее шее. — У меня ощущение, что, если я рассержу тебя после нашей женитьбы, ты переедешь меня моим же автомобилем.
— Да, это так. Но мы не поженимся. Это фиктивная помолвка! — Зен вспыхнула, когда его губы прикоснулись к ее груди.
— У тебя миленькая крошечная родинка на левой груди вот тут. Я вспоминал о ней все эти годы, — нашептывал Дэймон, припав к соску губами. — Твоя кожа совершенна, такая розовато-белая. — Его губы скользили вниз, заставляя молодую женщину дрожать от наслаждения.
Дэймон сорвал с нее простыню и не отрывал глаз, полных желания, от обнаженного тела. Его дерзкий взгляд горячил ей кровь, заставляя учащенно биться сердце. Их тела слились, повинуясь какой-то неведомой, неподвластной им силе. У Зен перехватило дыхание, когда она в полной мере ощутила близость по-прежнему дорогого ей человека.
— Дэймон, мальчики, — еще пытаясь слабо сопротивляться, выдавила она.
— Дверь в спальню закрыта.
— Когда ты успел сделать это? — спросила она, теряя последнюю надежду.
— Когда ты принимала душ, — пробормотал Дэймон. Его дыхание стало частым и прерывистым. — Ты моя жена. — Он хрипло засмеялся.
— Нет, — выдавила Зен, чувствуя головокружение.
— Да, любимая! — Он увлек Зен на кровать, уложил на спину и прильнул губами к ее груди.
—
— Тогда ты командуй мной, — предложил Дэймон, лаская рукой ее живот и осыпая лицо поцелуями.
— Дожить бы до такого дня, — выдохнула Зен, повернув голову набок, чтобы набрать воздуха.
— Доживешь, — сказал он и, скользнув вниз, зарылся лицом в ее живот.
— Сумасшедший, — прошептала она, запустив пальцы в его густые волосы, чтобы приподнять голову и заглянуть в глаза. — Мы такие разные.
— Мы — одно целое! — пророкотал Дэймон. — Я твой, и ты никогда от меня не избавишься.
Зен беспокойно заерзала на простыне.
— Дэймон!..
— Да, милая, да! — Он ласкал ее раздвинутые бедра нежными пальцами, затем влажными губами. Зен изогнулась дугой, испытывая нарастающее блаженство, восторг, наслаждение. Воспоминания об их прежних постельных играх нахлынули на нее, и она вновь повторяла те же движения, что и раньше, заставляя Дэймона стонать и вздрагивать, утоляя и его и свою любовную жажду. Она покусывала ему шею, ее губы ласкали его грудь, пока не добрались до сосков.
— Зен, Зен, дорогая. — Дэймон больше не мог сдерживаться. Он вошел в нее, влажную, горячую, готовую принять его, требовавшую этой близости. Долгие минуты они словно парили в небесах, предвкушая миг наслаждения. И он наступил.
— Дэймон, Дэймон, — простонала Зен, осознавая, что он получил не просто ее тело, а нечто большее, что она отдала ему душу.
— Да, моя дорогая жена!
— Мы помолвлены, — выдохнула Зен.
— Женаты, — настаивал Дэймон, склонившись к ее губам.
От его успокаивающих прикосновений сердце Зен билось ровнее. Она теснее прижалась к Дэймону, наслаждаясь после стольких лет разлуки исходящими от него теплом и силой.
Но вот они услышали возню на чердаке.
Зен вскочила с постели, подбежала к высокому гардеробу, наспех выхватила одежду и помчалась в ванную.
Дэймон, прислонившись к спинке кровати, наблюдал за любимой.
— Говорил ли я тебе, как люблю твои груди?
— Прекрати! — огрызнулась Зен, хлопнув дверью ванной комнаты в ответ на его смех.
Она отперла другую дверь ванной, ведущую в холл, и, окликнув мальчиков, сказала, что переодевается и через минуту выйдет к ним. Ей было слышно, как Дэймон довольно посмеивается в спальне.
Прежде чем он оделся, Зен уже была с ребятами. Она спросила, хотят ли они совершить небольшую экскурсию.
— Конечно, хотим, — заявил Дэвид, придя в восторг от предложения тети.
Зен с облегчением убедилась, что старые брезентовые рюкзаки, ее и Элен, находятся в приличном состоянии. Она дала их ребятам, положив в каждый по две банки фруктового сока и по пачке галет.
Дети радовались прогулке в сосновый бор и, конечно, захватили Кудряша. Хотя Зен прекрасно представляла себе маршрут, она сделала несколько зарубок на деревьях перочинным ножом, как учил ее когда-то отец, и объяснила смысл этих знаков близнецам.