Гордое сердце
Шрифт:
Она не позволила себе даже подумать, хочет ли она видеть Блейка или нет. Она полностью отдастся во власть своих чувств. Теперь она уже знала, что не может смотреть на Блейка так же, как некогда. Он был другим человеком, которого ей приходилось оценивать заново. И важно будет не только то, как она поймет его, но также — как он ее. Если он нуждается в ней, то Сюзан придется обдумывать это. Но сама она уже знала, что в Блейке не нуждается.
Утром она вскользь сказала:
—
Личико Марсии вспыхнуло радостью:
— Отлично! Я уже начала по нему скучать, мама!
— Мне придется докупить еще кусок говядины, мадам, — отозвалась Джейн. — К свинине он даже не притронется.
— А отец так с ним и не познакомился, — вздохнула миссис Гейлорд.
И только Джон ничего не сказал. Он продолжал рисовать.
…Банти должен привезти его в три часа. Сюзан тщательно оделась и ждала в гостиной. В начале четвертого она увидела, как он вышел из автомобиля, укутанный в шубу, с тростью в руке, и направился к лестнице.
— Проходи, Блейк, — сказала она, открывая ему двери.
— Ну, Сюзан… — он наклонился и поцеловал ее в щеку.
В этом доме он показался ей таким чужим, что поцелуй ошеломил ее. Она ждала, пока он снимал шубу.
— Сюда тяжело найти дорогу, — пожаловался он. — Почти никто ее здесь не знает, да к тому же еще и этот собачий холод.
Кончик его носа покраснел, он растирал свои руки и Сюзан словно услышала шуршание сухой листвы — такой же звук издавали руки отца Блейка, когда тот их растирал вот так же.
— Проходи скорее, сейчас согреешься, — сказала она.
Джон принес поленья и развел большой огонь в старом камине. Комната, в которой было мало мебели, казалась теплой, веселой и просторной. Джейн подала чай на маленький столик у камина, где сидела миссис Гейлорд.
— Это Блейк, мама, — сказала Сюзан, и Блейк склонился над протянутой рукой матери. Та немного испуганно взглянула на него снизу вверх.
— Как раз перед вашим приездом я говорила Сюзан… — начала она, но ее внезапно прервала вбежавшая Марсия.
— Блейк, Блейк! — закричала она. — Наконец ты приехал!
Она надела свое самое лучшее платье из красной тафты и на короткие черные волосы повязала красную ленту; щеки и губы у нее были вызывающе красными.
— Марсия! — окликнула ее Сюзан. — Подойди-ка сюда!
Марсия зло посмотрела на нее и медленно приблизилась.
— Что? — пробормотала она.
Но Сюзан схватила ее и принялась вытирать ей носовым платком щеки и губы.
— Как тебе не стыдно! — сказала она дочери, а Блейк пронзительно и весело рассмеялся. Все смотрели на пятна от губной помады на белом платке. Черные глаза Марсии искрились злостью.
— Это вообще не ваше дело! — кричала она.
— Боже! — бормотала миссис Гейлорд.
Вошел Джон.
— Я тебе говорил, что мама не обрадуется, — заметил он. — Добрый
— А мне это нравится, Марсия, — протестовал он, — действительно.
— Иди и вымой лицо, — приказала дочери Сюзан; в душе она была благодарна Марсии за эту абсурдную сценку. — Поспеши, дорогая! Джейн приготовила к чаю булочки с изюмом!
Но все это время она ощущала присутствие Блейка, и ничего другого, кроме его присутствия. И потому с каждым его движением она все яснее сознавала, что между ними уже не существует физической связи. Его тело было ей чуждо. Для нее в нем не осталось ни капли очарования. Она уже не хотела прикасаться к его руке, и мысль о его поцелуе была ей неприятна.
В то время как Сюзан разливала чай, вернулась Марсия. Девочка присела Блейку на колено и защебетала, сделав вид, что вообще ничего не случилось. Она прижалась головой к его плечу и приглушенно шептала:
— Я люблю тебя больше всех!
И Блейк снова улыбнулся ей.
Сюзан с нарастающим страхом осознавала, что близится мгновение, что этот момент наступит вот-вот, когда они с Блейком или снова сойдутся или расстанутся навсегда. Это должно произойти до наступления ночи. Внезапно она встала.
— Ну, а теперь оставьте нас. Нам с Блейком надо поговорить.
Какая-то сила в ее голосе заставила уйти даже Марсию, и вот они наконец остались наедине.
Сюзан ждала, что Блейк начнет сам, чтобы знать, желанна ли она ему или нет. Потому что если бы он ее желал или в ней нуждался, она не имела бы права забыть о том обещании, которое дала ему тогда в Париже в день регистрации их брака. Она напряженно ждала, опасаясь, что он страстно спросит ее: «Когда ты вернешься ко мне, Сюзан?»
Но он заговорил вовсе иначе:
— Я прибыл еще и по делам, Сюзан. Джозеф Харт, этот старый эксцентрик… — он вдруг умолк и слабо улыбнулся. — Ты должна быть весьма польщена этим, Сюзан, так вот, этот клоун хочет две твои вещи для музея.
Она была настолько ошеломлена и изумлена, что с трудом смогла отвлечься от своего ожидания и заставить себя думать о том, что он сказал. То, что Блейк сейчас сообщил ей, для нее вообще не имело никакого значения. Она не была в состоянии сразу же дать ответ. Блейк закурил сигарету.
— Харт хочет твоего согласия или… как там это официально оформляется. — Он глубоко затянулся и выдохнул дым. — Может быть, я мог бы действовать от твоего имени? — добавил он.
Сюзан принуждала себя думать на эту тему.
— Я не хочу, чтобы вся серия раздробилась, — сказала она в конце концов. — Кроме того, она еще не завершена. Мне надо, как минимум, сделать еще восемь статуй. И если им суждено когда-нибудь попасть в музей, то уж только всем сразу.