Гордость и грех

Маккейд Морин

Слейтер заплатил извозчику за то, чтобы тот отвез их к приюту на другом конце города и подождал.

Угрюмая монахиня, с ног до головы одетая в черное, отворила дверь. Она узнала Ребекку и, бросив на Слейтера оценивающий взгляд, отправилась за Дэниелом. Слейтер опустился на стул, а Ребекка принялась беспокойно расхаживать по коридору. Прошло десять минут, прежде чем он услышал шаги.

Слейтер встал, увидев монахиню с младенцем в руках. Ребекка замерла, а он легонько подтолкнул ее в спину. Сам же он избегал смотреть на ребенка.

Подойдя к единственному окну, он смотрел сквозь стекло невидящими глазами и прислушивался к нежному, наполненному любовью голосу Ребекки, разговаривающей с сыном.

Он не мог состязаться с ребенком за любовь Ребекки. Освободившись от Бенджамина, она могла остаться в Сент-Луисе и подыскать себе подходящего мужа. Благодаря печальному опыту она будет теперь действовать осмотрительно и найдет спутника жизни, который полюбит ее и ее сына.

Легкое прикосновение вывело Слейтера из раздумий. Обернувшись, он увидел неуверенно глядящую на него Ребекку.

– Слейтер, познакомься с моим сыном Дэниелом, – произнесла она.

Помимо своей воли он посмотрел на мальчика и тут же пал жертвой его глаз, которые были чуть темнее, чем у Ребекки. Слегка вздернутый носик и форма подбородка малыша напомнили Слейтеру его мать.

– Хочешь его подержать? – спросила Ребекка и, прежде чем Слейтер успел в страхе отшатнуться, вложила ребенка в его руки. Малыш оказался совсем легким, но размахивал ручками и ножками так бойко, что Слейтеру пришлось схватить его покрепче.

Малыш перестал брыкаться и устремил на Слейтера немигающий взгляд. Дэниел, казалось, оценивал его, и Слейтер улыбнулся собственным странным мыслям. Он провел пальцем по ручке малыша, и тот, зажав палец Слейтера в кулачок, потащил его в рот.

– Наверное, он голоден, – высказала предположение монахиня. – Я принесу его бутылочку. – С этими словами она исчезла за дверью, оставив Слейтера наедине с Ребеккой и ее сыном.

Слейтер продолжал наблюдать за малышом, и его смущение переросло в изумление.

– Он такой красивый и похож на тебя, – тихо произнес Слейтер, не сводя взгляда с Дэниела.

Ребекка засмеялась, и на ее щеках вспыхнул яркий румянец.

– Думаю, когда он вырастет, ему не понравится, что его называют красивым.

– Ну, тогда симпатичный.

Ребекка кивнула.

– Так лучше.

Черты ее лица смягчились, когда она наблюдала за своими мужчинами.

– Трудно поверить, что у тебя нет собственного ребенка. Похоже, тебе нравится держать его на руках.

Внезапно Слейтер понял, что совсем не нервничает.

– Пару раз мне довелось держать на руках детей, но я никогда не задумывался о них всерьез.

– И что ты думаешь о Дэниеле?

В голосе Ребекки чувствовалась напряженность, и Слейтер понял, что именно она хотела сказать.

– Он твой ребенок, Ребекка.

Она опустила глаза.

– И Бенджамина.

– Нет! – резко бросил Слейтер, отчего Дэниел заплакал.

Слейтер принялся тихонько напевать, а когда малыш успокоился, тихо обратился к Ребекке: – Когда Дэниел вырастет, он будет гораздо лучше Колфакса, потому что его мать ты.

Губы Ребекки изогнулись в горькой улыбке.

– Только вот у меня нет средств, чтобы вырастить его.

Слейтеру очень хотелось обнять и успокоить Ребекку, но он сдержался. Вместо этого посмотрел в ангельское личико Дэниела, и решение, которое казалось таким сложным, вдруг оказалось очень простым.

– Теперь, когда я стал шерифом, большую часть времени буду проводить вне салуна, – произнес Слейтер, стараясь сохранять безразличие. – Но поскольку я собираюсь продолжить управлять «Подвязкой», мне будет нужен помощник.

– Как насчет Данте? – спросила Ребекка.

Слейтер фыркнул, и малыш на его руках издал тихий булькающий звук.

– Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить Данте заменить меня на то время, что я пробуду здесь. Он предпочитает оставаться барменом. Кроме того, он терпеть не может цифры.

Ребекка провела пальцем по шелковистым локонам сына.

– Кажется, я знаю, кто мог бы согласиться управлять «Алой подвязкой» и вести бухгалтерию, – сказала она.

Слейтер едва сдержал улыбку.

– А она не будет возражать против того, что ее сын растет в салуне?

Ребекка нежно засмеялась.

– Ее беспокоит лишь одно. Она боится, что мальчика слишком избалуют многочисленные тетушки и дядюшки.

Сердце Слейтера едва не выскочило из груди, и ему пришлось дважды сглотнуть, чтобы обрести способность говорить.

– А как насчет отца?

Ребекка стояла так близко, что Слейтер увидел, как участился пульс на ее изящной шее. Она слегка повернула голову, чтобы посмотреть Слейтеру в глаза.

– Его матери придется выйти замуж, но Дэниел всегда будет номером один в ее сердце. Не всякий мужчина захочет быть вторым.

– Ее избранник должен по-настоящему любить и уважать ее. – Слейтер обхватил Дэниела одной рукой, а другую положил на щеку Ребекки. – Я люблю тебя, Ребекка Глори Боуэн. Ты выйдешь за меня?

Глаза Ребекки наполнились слезами.

– Я тоже люблю тебя, Слейтер. Люблю уже давно. – Она закусила нижнюю губу. – Но ты уверен, что хочешь жениться на падшей женщине?

Слейтер улыбнулся.

– Это как раз то, что мне нужно.

Эпилог

Восемнадцать месяцев спустя

К счастью, большую часть пути Слейтер и Ребекка проехали на поезде. Но вот оставшиеся тридцать миль до городка Локаст, расположенного в штате Техас, им пришлось трястись в дилижансе. Даже Дэниел, которому путешествие казалось захватывающим приключением, устал подпрыгивать на ухабах и наконец уснул у Слейтера на коленях.