Гордость и предубеждение (др. перевод)
Шрифт:
– Но это как-то неделикатно – начинать свои ухаживания сразу же после такого печального события.
– У мужчины, который находится в стесненных материальных условиях, нет времени на весь этот элегантный декорум, который могут позволить себе другие люди. Если у нее нет возражений, то почему они должны быть у нас?
– Отсутствие возражений с ее стороны не является для него оправданием. Это лишь показывает, что ей самой чего-то не хватает – ума или такта…
– Хорошо, – сказала Элизабет, – судите, как вам заблагорассудится. Пусть так и будет: он – жадный, она – дура.
– Нет, Лиззи. Я совсем этого не желаю. Наоборот – мне бы совсем не хотелось, чтобы у меня сложилось плохое мнение о молодом человеке, который так долго жил в Дербишире.
– Вот оно как! Если это и все, что вас беспокоит, то мое мнение о молодых людях из Дербишира
– Твои слова, Лиззи, недвусмысленно свидетельствуют о разочаровании в мужчинах, поэтому советую тебе – не надо становиться такой пессимисткой!
Спектакль заставил их прервать разговор, но впереди Элизабет ждала приятная неожиданность: дядя и тетя пригласили ее составить им компанию во время развлекательной поездки, которую они предложили осуществить этим летом.
– Мы еще не совсем решили, куда именно поедем, – сказала миссис Гардинер, – но, думаю, что в Озерный край. Для Элизабет приятнее замысла и быть не могло, поэтому ее согласие было скорым и благодарным.
– Тетя, дорогая! – воскликнула она в восторге. – Как замечательно! Я так счастлива! Вы вдохнули в меня новую жизнь и бодрость. Прощайте, разочарование и скука! Что такое мужчины по сравнению со скалами и горами? Сильные эмоции ждут нас! А когда вернемся, то мы, в отличие от остальных путешественников, сможем четко охарактеризовать все, что видели. Кто-кто, а мы будем хорошо осознавать, откуда вернулись, – будем хорошо помнить все, что попалось нам на глаза. Озера, скалы и реки никоим образом не перепутаются в нашем воображении; пытаясь изобразить какой-то вид, мы не будем спорить о его отдельных деталях. Пусть излияния наших первых впечатлений не будут такими невыносимыми, как у большинства путешественников.
Раздел XXVIII
На следующий день, во время путешествия, каждый предмет был новым и интересным для Элизабет; настроение у нее было приподнятое, потому что застала свою сестру в состоянии столь хорошем, что все страхи по поводу здоровья исчезли, а перспектива поездки на север в Озерный край была неисчерпаемым источником вдохновения.
Когда с пути они свернули на проезд, ведущий в Гансфорд, все начали оглядываться вокруг, пытаясь увидеть пасторат и ожидая, что он вот-вот вынырнет из-за первого же поворота. С одной стороны проезда тянулся дощатый забор Розингса. Элизабет улыбнулась, вспомнив все, что она слышала о его жителях.
Наконец показался пасторат. До проезда по склону тянулся сад, а в нем стоял дом; зеленый забор и лавровые кусты свидетельствовали, что они вот-вот прибудут. На крыльце появились мистер Коллинз и Шарлотта; экипаж остановился у небольших ворот в начале гравийной дорожки, которая вела к дому; все гости приветственно кивали головами и улыбались. Мгновение – и компания выбралась из фаэтона, радостно крича, увидев хозяев. Миссис Коллинз поприветствовала свою подругу с огромным удовольствием, а Элизабет, встретив такой теплый прием, все больше и больше довольствовалась поездкой. Она сразу же заметила, что после бракосочетания манеры ее кузена нисколько не изменились: его официальная учтивость осталась такой же, как и была, так он и задержал Элизабет у ворот, чтобы спросить и услышать, как чувствуют себя ее родные. Затем они прошли внутрь, немного при этом задержавшись, мистер Коллинз не мог не указать на изысканность входной двери. Как только гости оказались в прихожей, он поздоровался с ними во второй раз, с показной официальностью пригласив их в свое скромное жилище и слово в слово повторив названия закусок, предлагаемых его женой.
Элизабет уже заранее приготовилась увидеть мистера Коллинза во всем его величии; ее не могло не удивить то, что, демонстрируя размеры комнаты, ее особенности и мебель, он обращался непосредственно к ней, как бы желая дать ей понять – что она потеряла, когда отказала ему. Но хотя все и было изысканным и удобным, она все равно не могла утешить его хотя бы одним вздохом, в котором бы слышалось раскаяние; наоборот – она с удивлением смотрела на свою подругу, которая умудрялась быть жизнерадостной, будучи замужем за таким занудным человеком. Каждый раз, когда мистер Коллинз говорил что-то такое, что явно
После демонстрации сада мистер Коллинз пожелал показать гостям еще и два участка своих лугов, но дамы, ненадлежащим образом обуты, чтобы ходить по остаткам утренней изморози, отказались и вернулись назад; пока хозяин прогуливался в компании сэра Уильяма, Шарлотта забрала свою сестру и подругу, чтобы показать им дом, явно очень довольна возможностью сделать это без помощи своего мужа. Это было небольшое, но удачно построенное и удобное сооружение; все в нем было расположено и оборудовано изысканно и продуманно, и Элизабет понимала, что это – полностью заслуга Шарлотты. Забыв о существовании мистера Коллинза, можно было почувствовать, что везде царит приятная и уютная атмосфера; Шарлотте она явно нравилась, поэтому – решила Элизабет – она действительно часто забывает о его существовании.
Элизабет уже успела узнать, что леди Кэтрин все еще находится в Розингсе. О ней снова заговорили за обедом, когда мистер Коллинз, присоединившись к сообществу, отметил:
– Значит, мисс Элизабет, в это воскресенье вы будете иметь честь встретиться с леди Кэтрин де Бург в церкви, и я не сомневаюсь, что вы будете от нее в восторге. Она вся – доброжелательность и снисходительность, и я уверен, что после службы она почтит вас частичкой своего внимания. Скажу без колебаний, что она непременно внесет вас и мою свояченицу Марию в каждое приглашение, которого удостоит нас во время вашего пребывания здесь. В моей любимой Шарлотте она просто души не чает. Мы регулярно обедаем в Розингсе дважды в неделю, и нам никогда не позволяют возвращаться домой пешком, ее светлость всегда распоряжается подать нам свою собственную карету, а вернее – одну из своих карет, так как их несколько.
– Леди Кэтрин действительно очень важная и умная женщина, – добавила Шарлотта, – и чрезвычайно приятная соседка.
– Истинная правда, милая, я всегда говорю то же самое. Это такая женщина, по отношению к которой никакое уважение не будет чрезмерным.
Вечер прошел в основном за разговорами о гертфордширских новостях и о содержании уже прочитанных писем. Когда же он закончился и Элизабет осталась одна в спальне, она начала размышлять о степени удовлетворения Шарлотты своей жизнью, осознала, с какой ловкостью и тактом (и с каким терпением!) ее подруга справлялась со своим мужем, не могла не признать, что все это ей удавалось очень хорошо. Элизабет не могла также не подумать – а как же пройдет оставшаяся часть их визита: в размеренном течении их привычных занятий, в раздражающих замечаниях мистера Коллинза, в интересном общении с жителями Розингса? Вскоре ее живое воображение все расставило по своим местам. Около полудня на следующий день, когда Элизабет готовилась в своей комнате к прогулке, внизу неожиданно послышался шум, словно все присутствующие в доме заговорили громко и беспорядочно; она прислушалась и через мгновение услышала, что кто-то мчится со всех ног по лестнице вверх и зовет ее. Открыв дверь, она увидела Марию, которая, вне себя от возбуждения, вскрикнула: