Гордость Завоевателя

Зан Тимоти

— Вот она, пресловутая человеческая гордыня, — промолвила Кливересса по-прежнему мягко. — Столь человеческая гордыня. И вы действительно верите, что Вселенную можно постичь, глядя на нее через призму вашего опыта и знания? И то, во что вы, люди, предпочитаете верить, является непререкаемой истиной на все времена и для всех народов?

— Я допускаю, что некоторые люди ведут себя именно так, — признал Кавано. — Но себя к ним не отношу. Скажите, в чем именно я заблуждаюсь?

— Вы приходите к тем же предположениям, что и все люди, — ответила Кливересса,

отодвигая планшет. — Видите боевую технику у яхромеев и не видите такой же техники у мрашанцев. Из этого вы делаете вывод, что яхромеи жаждут войны и разрушения.

— А вы этого не хотите?

— Не хотим. Так же, как не хотели, чтобы люди явились на Каммис. Тогда, как и сейчас, мы желали всего лишь не допустить уничтожения, которое несли нам мрашанцы.

Мрашанцы несли уничтожение?

— Я не понимаю…

— Мрашанцы желали покорить нас, — сказала Кливересса. — Точно так же, как хотели они поработить все расы. Они манипулировали словами и эмоциями, а не сделанными из металла механизмами, и потому вы не распознали в их действиях агрессии. Но от этого их воинственные замыслы не стали менее реальными.

Кавано потер небритую щеку. Все это выглядит совершенно абсурдно… но не он ли гадал несколько часов назад, что заставило его последовать совету какого-то мрашанца и отправиться в неблизкий путь до Формби?

— Расскажите поподробней.

— Что вы желаете знать? Культура яхромеев подвергалась мрашанской агрессии на протяжении восьми лет, прежде чем мы осознали угрозу и попытались противостоять ей. Но это было за пределами наших возможностей.

Еще четыре года спустя мы пришли к неутешительному заключению, что сможем остановить вторжение только одним способом: лишив мрашанцев возможности проникать в наши миры. Мы готовились нанести этот удар, когда люди обнаружили Каммис и вторглись туда.

— Почему же вы не сказали нам об этом в то время? — спросил Кавано. — Или во время Умиротворения?

— Сначала мы полагали, что вы в подчинении у мрашанцев. Даже когда поняли свою ошибку, мы боялись, что вы уже слишком подвержены влиянию мрашанцев и не захотите прислушаться к нашим словам. — Рот Кливерессы слегка приоткрылся. — Лорд Кавано, разве вы сами не сочли вполне естественным, что яхромеи намерены развязать войну на истребление? Чем еще это можно объяснить, как не многолетним влиянием мрашанцев, исказившим представление людей о нас?

Кавано поморщился:

— Теперь я понимаю, что вы имели в виду…

— Помимо этого, ваше ошибочное мнение сыграло нам на руку, — продолжала Кливересса. — Установленная вами зона отчуждения предназначалась для защиты мрашанцев и правительства Севкоора от яхромейской агрессии, но она же служила преградой для мрашанцев, не позволяла им вторгнуться на наши планеты. Защищая их от нас, вы также защищали нас от них.

— Понимаю, — кивнул Кавано, сомневаясь, что кто-либо из миротворцев хотя бы догадывался о подобной роли зоны отчуждения. — Вероятно, это сильно раздражало мрашанцев. Удивительно, что они даже не попытались протестовать против установления зоны.

— Зачем?

Эти протесты могли бы разрушить образ невинных жертв, — прошипела Кливересса сквозь зубы. — Даже мрашанское искусство извращения смысла имеет свои пределы. Они могут добиться, чтобы синее казалось зеленым, но не в их силах добиться, чтобы белое выглядело черным. Как бы то ни было, у них появилось множество интересных объектов для потенциального влияния. Через Содружество они были представлены другим расам и народам и теперь пытаются заставить их так или иначе служить интересам мрашанцев.

Кавано мысленно вернулся к временам своего парламинистрства и припомнил случаи, когда мрашанцы обращались к правительству Севкоора с прошениями. Многие их требования были удовлетворены, но остальные — и среди них весьма важные — отвергнуты.

— Я не думаю, что им удалось сильно повлиять на умы человечества, — возразил он. — По крайней мере, они не смогли полностью исказить наше мышление.

— Правительство яхромеев готово согласиться с этим утверждением, — сказала Кливересса. — Но не думайте, будто вы устояли благодаря своей мудрости или способности к сопротивлению. Вы спаслись только потому, что среди вашей расы существует множество культур, и каждая человеческая культура значительно отличается от прочих и заставляет считаться с собой. Это обстоятельство поставило мрашанцев в тупик. Но они — терпеливые воины. Если дадите им необходимое время, они добьются своей цели.

— С другими народами они определенно достигли успеха, — мрачно произнес Кавано. — Полагаю, это объясняет, каким образом они заставили работать на себя тех бхуртала в Мидж-Ка-Сити.

— Они немало потрудились, чтобы заполучить контроль над бхуртала, — согласилась Кливересса. — Бхуртала отчаянно ненавидят людей и потому являются потенциальными союзниками для мрашанцев. Помимо того, мрашанцы упорно разжигают застарелую обиду у паолийцев и пытаются посеять неприязнь к людям среди миртха и джадар.

— Да, им и правда есть над чем поработать, — признал Кавано. — Человечество не всегда бывало добрым и просвещенным соседом для иных рас.

— Вы слишком часто оказывались тиранами, — без обиняков заявила си Ятур. — Правительство Севкоора нередко действовало лишь в своих собственных интересах и делало это за счет слабейших — как людей, так и других народов. Если бы не грозная военная мощь миротворцев, ваша гордость и заносчивость давным-давно навлекли бы на вас жестокую месть остальных рас.

— Да, — содрогнулся Кавано и подумал: «Увидеть самих себя так, как видят нас другие — удовольствие небольшое». Он знал, что многие недовольны главенствующей ролью Севкоора, но прежде никогда не задумывался, насколько глубоки корни этого недовольства и насколько широко оно распространилось.

Прищурившись, Кавано взглянул на Кливерессу. Ему в голову пришла неприятная мысль: ведь главная причина их экспедиции на Формби — встреча с Фиббит на улице Мрамиг.

— А как насчет сандаал? — спросил он. — Они тоже под влиянием мрашанцев?