Гордость Злодеев
Шрифт:
— Восполнить? — переспросила у него. — И как же? — надменно усмехнулась. — Решили поиграть в заботливого родителя или брата, потакая всем капризам ребёнка? Что за глупость?
— Возможно, родитель, возможно, брат, а возможно, и вовсе любящий троюродный дядюшка из дальней страны. Я вовсе не против, — добавил он, улыбнувшись и подмигнув мне. От неожиданности и этого его странного поведения я не сдержалась и засмеялась. Это был, скорее, не смех от того, что мне действительно было смешно, а от шока. Подобного от Эджила я явно не ожидала. Но он воспринял этот смех несколько иначе. — О! Вы уже улыбаетесь. Похоже, моя
— Ошибаетесь!
— Ну-ну, не нужно смущаться, — тихо бросил он, после чего я почувствовала, как меня слегка толкнули в плечо, и вот я уже лежу головой на его коленях, а большая мозолистая ладонь нежно поглаживает мои волосы. — Лучше отдыхайте и набирайтесь сил.
— Вы пьяны! — возмущалась я, на что герцог лишь тихо усмехнулся и отметил:
— Для меня пары бокалов будет маловато. Да и не вам говорить мне о трезвости.
На это я лишь недовольно поджала губы. Похоже, теперь этот случай с магией Свейна мне ещё долго будут припоминать. Я не хотела сдаваться. Последнее слово должно было оставаться за мной, но… возможно, я действительно сильно ослабла и мне был необходим сон. Крепкий сон и тепло. Так что, когда ладонь Эджила перешла мне на спину и он принялся ритмично похлопывать по ней, пусть и через несколько одеял, я не заметила, как уснула.
***
Поговорить о поездке Эджила нам удалось только на следующий день, когда я проснулась. Как ни странно, герцог выследил барона и выяснил, чем он сейчас занимается. Если коротко, барон торгует. И торгует клетками для мелких животных. Причём покупает их в бывшем королевстве Астрал и перевозит в Эйдос.
По сути, ничего незаконного. Купил в одном месте по одной цене — продал этот же товар в другом месте по другой цене, получая из этого прибыль. Меня, правда, смущает, что продажа клеток для мелких животных — столь прибыльное дело, что теперь барон может позволить себе столь роскошные кареты.
При этом Эджил уверял, что сам видел эти клетки. Издалека, правда, но они реально есть, и поставки происходят регулярно. Но кому именно барон продаёт эти клетки? Кто их скупает? Сомневаюсь, что охотники, ведь они подобные клетки делают самостоятельно. И на какое именно животное они охотятся?
Эджил на эти вопросы ответить не смог, так как все следы обрываются в поместье барона Айдж. Чтобы узнать больше, за ним необходимо следить и днём, и ночью, но позволить себе подобное мы не можем. Сами ежедневно под наблюдением целого королевства.
Так ещё и в этой академии…
Прямо сейчас я находилась на лекции, сидела на задней парте и думала лишь о том, как прожить эти несколько часов. Хоть меня больше не тошнило, я пребывала в ужасном состоянии. Эджил называет это «похмельем». При этом мне станет лучше, если я «похмелюсь», но в то же время герцог не рекомендует прибегать к магии, так как моё состояние может ухудшиться.
Да и тут есть некоторые правила. Типы магии нельзя смешивать, так как они могут конфликтовать. Это как две ядовитые змеи запустить в одну ёмкость и наблюдать за тем, как они начнут друг друга убивать. При этом пострадать может именно ёмкость, в которой они находятся.
Магия во мне ещё есть, но её нельзя использовать, так как сила такого потока неизвестна. Простое заклинание способно привести к катастрофе, если вложить
Правда, сейчас магии так много, что моё развитие замедлилось. Я застряла в тринадцатилетнем возрасте. И с вечной мигренью.
Вижу, как на меня смотрят все однокурсники. Вижу, как им интересно и страшно одновременно. Вижу взгляды Мэрит, Андреса, Свейна и даже Эрика. Да чего там?! Даже Вестар появился на лекциях как обычно с безразличным выражением лица. Но я всех игнорирую. Целиком сосредоточилась на своём состоянии, демонстративно показывая, что со мной всё хорошо. И это при том, что одета в зимнюю одежду, меня постоянно лихорадит, и бледнею я от сильной головной боли.
Но нет. Подобный недуг не причина для пропуска занятий. Сейчас мне кажется, что даже смерть не такая уж и уважительная причина для пропуска лекции.
И всё же было нечто такое, что заставило меня отвлечься от собственных недугов. Я, конечно, понимала, что Мэрит и её свита сосредоточены на мне. Ждут, когда я вновь что-нибудь сотворю. Что-то, что послужит причиной для возобновления конфликта. Мэрит так вообще сидела всю лекцию как на иголках. У неё на лице было написано, что она хочет со мной поговорить. Вернее, как обычно подойдёт к парте и задаст провокационные вопросы, чтобы и другие это слышали.
Однако самым удивительным человеком была не Мэрит, а Любимое дитя Бога, Свейн. Он без каких-либо церемоний выгнал моего соседа с бокового стола и занял его место, не скрывая, что следит за мной. Этот поступок юноши даже его друзей удивил. Меня злило, что эта группа уже откровенно посягает на моё личное пространство. Резко повернулась в сторону Свейна, ожидая очередных дерзких фраз с проклятием с его стороны. Он любитель подобного.
Но!..
— А?.. — растерялся юноша, неуверенно отводя взгляд в сторону, после чего поднёс большой пальце ко рту, слегка надкусывая ноготь. и вновь посмотрел на меня, слегка смущённо произнеся: — Эм… Здравствуй…
— Что? — спросила я, не понимая Свейна. Он со мной поздоровался? Или у меня настолько сильно болит голова, что я переживаю слуховые и зрительные галлюцинации? При этом, я больше придерживаюсь второго варианта.
Вот только от галлюцинаций так просто не избавиться.
— Может, ты… ну… хочешь… воды? — предложил Свейн, после чего из рукава достал небольшую фляжку с водой, на которой имелась церковная гравировка.
Он мне воды предложил? Так… лучше игнорировать его. Отвернулась, делая вид, что Любимого Дитя Бога просто не существует. Не видела, не слышала, даже не смотрела и не дышала в его сторону. Но я не могу с уверенностью сказать, что Свейн делал то же самое. Скорее, наоборот. Он делал всё, чтобы привлечь меня.
Во время лекции, когда преподаватель просил перевернуть страницу либо записать формулу, а может, и вовсе прочесть заклинание, Свейн «любезно» помогал мне со всеми мелочами, словно намеренно выжидал эти моменты. Мог вскочить со своего места и помочь отыскать нужную страницу в моём учебнике или передать мне пишущий инструмент, о котором я не просила, а порой и вовсе ответить на вопрос, если преподаватель намеренно вызвал меня.
Кто-то, возможно, назовёт это «милым». Я же испытывала только одну эмоцию — ужас.