Гордые сердца
Шрифт:
Глава 4
Меха, которые Касси спрятала внизу в повозке во время своего пленения, снова окутывали ее, когда она глубже уселась в широкое, мягкое кресло перед массивным камином в просторной нижней комнате. В осеннюю пору было холодно даже в доме.
Вглядываясь в огоньки, отливающие желтым и оранжевым, она внимательно слушала неторопливую английскую речь Кенуорда.
— Oui [3] . — Касси подняла носик от теплого меха, чтобы пробормотать тщательно подобранную смесь отдельных английских слов и французских Фраз. — Понимаю. Вы и ваш господин выросли в одном замке…
3
Да (фр.).
Кенуорд,
Когда Касси пожаловалась на скуку единственный предлог, который она нашла, чтобы не вызвать подозрений), Кенуорд терпеливо стал проводить с ней целые часы, пытаясь обучить ее родному языку своей земли.
— Но в чьем замке? — Она скрыла широкую улыбку от юноши, с которым чувствовала себя уютнее, чем с любым из тех, кого знала раньше. — И почему тогда вы оба здесь, в этом диком месте?
Она сохраняла невинное выражение, словно поверила, что беглый предостерегающий взгляд, брошенный юношей в ответ на ее вопрос, вызван смешением языков, а не выбором темы. Однако, хотя вопросы были наверняка неуклюже составлены незнакомом языке, его беспокоило не это, а любопытство к предмету, который он твердо отказывалсяобсуждать, — прошлому того, кто взял ее в плен.
В аметистовых глазах мелькнула понимающе улыбка, и все же Кенуорд продолжал отвечать на элементарном английском, который эта леди из вражеского стана должна была понимать. Почувствовав, что по натуре она даже более сдержанна, чет он, Кенуорд понял, что девушка нравится ему все больше.
— У Уилла есть причины, по которым он предпочитает простую жизнь, и он стал великим… — Кенуорд оставил свои усилия объяснить сложные росы простыми словами и перешел на французский. Полный решимости пресечь ее попытки вторгнуться в подробности прошлого Уилла, которым, как его предупреждали, он не должен никогда и ни с кем делиться, Кенуорд, однако, с гордостью поведал о том, какой великий человек Уилл, как ему преданы и как уважают его люди за справедливое руководство и честные дела.
Касси все это слышала раньше, и не однажды. Кенуорд, очевидно, поклонялся как герою этому человеку, которого она теперь редко видела. Имя Уилликина Уилдского приводило в ужас ее соотечественников, но разве это та похвала, к которой может стремиться воин? Благодаря рассказам Кенуорда и ограниченному общению с людьми рыцаря, большинство из которых были рассеяны по всему Уилду и всегда готовы были прийти по зову своего господина, ей стало ясно, что он внушает соотечественникам не страх, а восхищение и желание оказать поддержку. Так, вопреки, а может быть, благодаря его отсутствию, Касси узнала хоть немного об этом человеке, что выходило за рамки его репутации, правда ничего из его таинственного прошлого. В глубине души она считала, что знает его лучше — не как простенькая Касси, а как спрятанная в мягкую дымку фантазии отважная леди Кассандра.
Предоставив ее заботам Кенуорда, Уилл тотчас же удалился. Возвращался он только поздно ночью, когда она уединялась в своей комнатке, на соломенном тюфяке. С того времени и до сего дня она лишь мельком и на расстоянии видела мрачного рыцаря, и то только потому, что просыпалась достаточно рано, чтобы слышать, как он выводит своего жеребца из конюшни под ее окном. Она с шумом вскакивала на сундук, так и оставленный под окном, и, раскрыв ставни, всматривалась в полусвет, предшествующий заре, чтобы хоть бельком увидеть удаляющийся силуэт всадника.
Она знала, что каждую ночь, с тех пор как ее
Веря, что Уилликина не интересует ни одно ее деяние, кроме дальнейших попыток убежать, она не боялась, что кто-то заметит тайную наблюдательницу. Поэтому каждый раз, слыша, как жеребец волнуется при приближении своего хозяина, она торопилась к окну, не беспокоясь, что тому, кто взял ее в плен, могут доложить о ее поступке.
Монолог Кенуорда прервал скрип дверной петли. Касси увидела тучную женщину, несущую в одной руке бадью пенистого молока, а в другой — корзину с яйцами.
— Эдна, — осторожно начала Касси, довольная тем, что может правильно произносить английские слова, — можно мне попить молока? — Она показала рукой на бадью, как бы пытаясь зрительно помочь тихой и, похоже, не очень складной просьбе.
Эдна слегка нахмурилась, посмотрев на протянутую руку. Она не была служанкой, и ей очень xoтелось сказать светской леди, которая явно привыкла, чтобы ей прислуживали, что здесь, в Уилде, если она чего-то хочет, то ей лучше всего принести это самой. Но за грубоватой внешностью скрывалась добрая душа и щедрая натура. Эдна просто пожала плечами и резко кивнула: «Да». Она не жаловала лишние слова и никогда не говорила больше, чем надо.
Не имея ни малейшего понятия, каким постояннымоскорблением были для Эдны ее приказы, хоть и произнесенные в форме вежливых просьб, Касси гордилась тем, что ее поняли. Она полагала, что чуть заметная враждебность женщины вызвана не таким уж редким негодованием всех, кто прислуживает своим хозяевам. То, что эта женщина — служанка, для Касси было несомненным. Каждый господин, а Уилл, конечно, господин, имеет слуг. Более того, когда Кенуорд приносил из кладовой, вырытой в земле на поляне, фрукты, сыр, соленое мясо, хлеб и другую еду, женщина каждый раз приходила готовить ужин. Хотя рыцарь должен был появляться каждый вечер, Касси все время ужинала с Кенуордом. Когда они шли спать, оставшуюся еду ставили на каминную полку, чтобы она не остыла. Ее магическое исчезновение почти каждую ночь служило Касси доказательством, что Уилл и в самом деле каждый вечер возвращается домой.
Тяжелые шаги по выстланному тростником полу оторвали Касси от дум о виновнике ее пленения. Приняв протянутую ей глиняную чашку, она спокойно посмотрела в серо-стальные глаза женщины, тепло улыбнулась ей и тихо поблагодарила.
Потягивая прохладное молоко, Касси вспомнила, какое раздражение вызвал у нее поданный Уиллом горький эль, и пылкий упрек, который она придумала, зная, что никогда не наберется мужества высказать его вслух.
Перед выпечкой хлеба тяжелый металлический лист клали на подставки, стоящие перед печами, выложенными в каменной стене сбоку от камина. Готовясь замесить тесто для новой партии хлеба, Эдна бросила взгляд на пленницу и получила в ответ дружелюбную улыбку.
Странные создания эти знатные люди, подумала Эдна. Когда-то в далеком прошлом она работала в замке и выучила не только их язык, но и манеру ждать, что другие сделают за них всю грязную работу. Эта же, в отличие от большинства, искренне улыбается и благодарит за все, что для нее делают может быть, эта молодая женщина просто не может смотреть на мир иначе, чем сквозь призму привилегий? Эта новая мысль возникла в уме Эдны, более быстром, чем можно было представить, глядя на ее неуклюжее тело. Да, это был, конечно, ограниченный взгляд на жизнь, но всегда теплый и ясный. Должно быть, для девушки настоящий шок оказаться в условиях тяжелой жизни Уилда. Эдне вдруг стало жаль молодую женщину, пойманную, как птица в силки, и она впервые ответила на ее улыбку.