Горе от ума

Грибоедов Александр Сергеевич

Лиза

Осмелюсь я, сударь…

Фамусов

Молчать! Ужасный век! Не знаешь, что начать! Все умудрились не по лeтам. А пуще дочери, да сами добряки, Дались нам эти языки! Берем же побродяг, и в дом, и по билетам [3] , Чтоб наших дочерей всему учить, всему — И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам! Как будто в жены их готовим скоморохам. Ты, посетитель, что? ты здесь, судaрь,

к чему? Безродного пригрел и ввел в мое семейство, Дал чин асессора [4] и взял в секретари; В Москву переведен через мое содейство; И будь не я, коптел бы ты в Твери.

3

Дворянских детей чаще всего воспитывали гувернеры. Богатые семьи также могли приглашать приходящих учителей, в основном французов. После каждого урока таким преподавателям выдавали «билеты», по которым они и получали вознаграждение.

4

Коллежский асессор – чин VIII класса, равный капитану в армии. Переход из IX класса в VIII считался наиболее трудным. До 1845 г. коллежские асессоры получали потомственное дворянство.

София

Я гнева вашего никак не растолкую. Он в доме здесь живет, великая напасть! Шел в комнату, попал в другую.

Фамусов

Попал или хотел попасть? Да вместе вы зачем? Нельзя, чтобы случайно.

София

Вот в чем, однако, случай весь: Как давиче вы с Лизой были здесь, Перепугал меня ваш голос чрезвычайно, И бросилась сюда я со всех ног…

Фамусов

Пожалуй, на меня всю суматоху сложит. Не в пору голос мой наделал им тревог! —

София

По смутном сне безделица тревожит. Сказать вам сон: поймете вы тогда.

Фамусов

Что за история?

София

Вам рассказать?

Фамусов

Ну да.

(Садится.)

София

Позвольте… видите ль… сначала Цветистый луг; и я искала Траву Какую-то, не вспомню наяву. Вдруг милый человек, один из тех, кого мы Увидим – будто век знакомы, Явился тут со мной; и вкрадчив, и умен, Но робок… Знаете, кто в бедности рожден…

Фамусов

Ах! матушка, не довершай удара! Кто беден, тот тебе не пара.

София

Потом пропало всё: луга и небеса. — Мы в темной комнате. Для довершенья чуда Раскрылся пол – и вы оттуда, Бледны как смерть, и дыбом волоса! Тут с громом распахнули двери Какие-то не люди и не звери, Нас врознь – и мучили сидевшего со мной. Он будто мне дороже всех сокровищ, Хочу к нему – вы тащите с собой: Нас провожают стон,

рев, хохот, свист чудовищ! Он вслед кричит!.. Проснулась. – Кто-то говорит: Ваш голос был; чтo, думаю, так рано? Бегу сюда – и вас обоих нахожу.

Фамусов

Да, дурен сон; как погляжу, Тут всё есть, коли нет обмана: И черти, и любовь, и страхи, и цветы. Ну, сударь мой, а ты?

Молчалин

Я слышал голос ваш.

Фамусов

Забавно. Дался им голос мой, и как себе исправно Всем слышится и всех сзывает до зари! На голос мой спешил, зачем же? – говори.

Молчалин

С бумагами-с.

Фамусов

Да! их недоставало. Помилуйте, что это вдруг припало Усердье к письменным делам!

(Встает.)

Ну, Сонюшка, тебе покой я дам: Бывают странны сны, а наяву страннее; Искала ты себе травы, На друга набрела скорее; Повыкинь вздор из головы; Где чудеса, там мало складу. — Поди-ка ляг, усни опять.

(Молчалину.)

Идем бумаги разбирать.

Молчалин

Я только нес их для докладу, Что в ход нельзя пустить без справок, без иных, Противуречья есть, и многое не дельно.

Фамусов

Боюсь, судaрь, я одного смертельно, Чтоб множество не накоплялось их; Дай волю вам, оно бы и засело; А у меня, что дело, что не дело, Обычай мой такой: Подписано, так с плеч долой.

(Уходит с Молчалиным, в дверях пропускает его вперед.)

Явление 5

София, Лиза.

Лиза

Ну вот у праздника! ну вот вам и потеха! Однако нет, теперь уж не до смеха; В глазах темно, и замерла душа; Грех не беда, молва нехороша.

София

Чтo мне молва? Кто хочет, так и судит, Да батюшка задуматься принудит: Брюзглив, неугомонен, скор, Таков всегда, а с этих пор… Ты можешь посудить…

Лиза

Сужу-с не по рассказам; Запрет он вас; – добро еще со мной; А то, помилуй бог, как разом Меня, Молчалина и всех с двора долой.

София

Подумаешь, как счастье своенравно! Бывает хуже, с рук сойдет; Когда ж печальное ничто на ум нейдет, Забылись музыкой, и время шло так плавно; Судьба нас будто берегла; Ни беспокойства, ни сомненья… А горе ждет из-за угла.