Горец-изгнанник
Шрифт:
Но скоро все изменится.
Патрик действовал быстро и ловко, тщательно обрабатывая рану. Промыв ее чистой водой, он оторвал кусок от своей льняной рубахи, на стоимость которой можно было бы прокормить его людей целую неделю, и хорошо перевязал им живот. Утрата рубахи доставила ему боли больше, чем сама рана. Он обменял свой плед на одежду, которую предпочитают на Шотландской низменности, чтобы его не узнали.
Он знал, что рискует, оставляя рану как она есть, необработанной, но сейчас он мало что мог сделать. Гораздо опаснее,
Если кровь сразу не пропитает льняную повязку, то он может считать, что легко отделался. По крайней мере не упадет с лошади из-за потери крови. Надев нагрудник и оружие, он присоединился к своим людям, которые уже занимались лошадьми.
Патрик огляделся, отмечая для себя, где расположились враги. Несколько охранников Кэмпбеллов, которые ехали вместе с ними, расположилась поближе к озеру, все еще поедая куски говядины и овсяные лепешки, которые, как он видел, Элизабет раздала им. Он не думал, что ему доводилось встречаться с кем-нибудь из этих людей раньше, но знал — нужно быть осторожным.
Подъехал Робби, один из самых молодых его воинов. Ему всего девятнадцать лет, но он был с Патриком, когда тот дрался с Алексом Маклаудом при Льюисе почти три года назад. Робби внимательно посмотрел на Патрика.
— Снова открылась рана?
— Не важно.
Робби выругался.
— Даже если ты лишишься обеих ног и кишки будут волочиться за тобой, ты и тогда будешь говорить «не важно». Твоя сестра прикажет повесить меня, если я позволю тебе умереть от лихорадки.
— Я и не знал, что Энни отправила влюбленных парней шпионить за мной.
Робби попытался скрыть краску на щеках. Увлечение молодого воина младшей сестрой Патрика было хорошо известно. Но также было известно, что упрямая Энни уже давно отдала свое сердце Ниллу Ламонту. Патрику Нилл нравился, но Ламонт, второй сын Аскога, был человеком амбициозным и жаждал прославиться как воин. Если он женится, то это должно способствовать расширению связей его клана. Жена из лишенного прав клана Макгрегора — вряд ли он этого хочет. Бедная Энни была обречена на разбитое сердце и разочарование, но девчонка не хотела слышать никаких доводов.
— Раз уж Энни зашивала тебя, то ей просто не захочется увидеть, что вся ее работа пошла прахом, — заметил Робби.
— Пусть моя упрямая сестра занимается своим делом.
Робби огляделся.
— А куда девушка пошла?
Патрик посмотрел сквозь деревья и нахмурился, не увидев Лиззи.
— Не знаю. Готовь лошадей. Я поищу ее.
Лиззи ушла минут десять назад, но даже если учесть, что женщины не считают времени, занимаясь собой, ей пора бы уже вернуться. Хотя ему и неловко было нарушать ее уединение, не следовало упускать момент поговорить с ней с глазу на глаз.
Он сделал несколько шагов в том направлении, куда она пошла, и окликнул ее по имени. От звука, раздавшегося в ответ, кровь застыла у него в жилах. Вытаскивая кинжал из ножен, он ринулся
Глава 3
Лиззи стояла на коленях у кромки озера, опустив руки в ледяную воду, смывая с пальцев последние следы схватки. Если бы так же легко можно было смыть воспоминания. Она скорбела по мужчинам, погибшим сегодня, сожалела, что именно ей придется принести эти дурные вести в семьи и доставить им страдания. Она никогда не станет уклоняться от своих обязанностей, но некоторые из них очень тяжелы. Она вздохнула, подумав о предстоящих ей встречах.
Сначала Лиззи подумала, что шуршание, которое послышалось у нее за спиной, — это шорох листьев, гонимых ветром, но потом ощутила на себе тяжесть взгляда. Волоски на затылке встали дыбом, как крошечные часовые, предупреждая ее об опасности, но Лиззи заставила себя сохранять спокойствие.
Возможно, никого и нет.
Она вытерла руки о юбки, медленно встала на ноги и оглянулась. И затихла, застыла насесте от ужаса. В футах двадцати от нее в тени деревьев стоял одинокий волк. Его золотисто-желтые глаза холодно уставились на нее; таким же беспощадным чуть раньше был взгляд одного из воинов Макгрегора.
Зверь был довольно близко от нее, Лиззи могла разглядеть его влажный поблескивающий нос и седые пряди в черной шкуре. Пасть у него была приоткрыта, как бы в усмешке, и виднелись длинные острые зубы. Можно ли распознать голод во взгляде? Наверное, можно, потому что волк смотрел на нее так, будто умирал от голода, а она — вкусная еда. Хотя вряд ли он испытывал недостаток в пище. Его голова достигала ей до талии, и он был толстый и крепкий, гораздо тяжелее ее.
Сердце у нее бешено колотилось.
Лиззи услышала, как Патрик окликнул ее по имени, и волк завыл в ответ. Ей хотелось позвать на помощь, но она не отважилась на это, чтобы не испугать или не спровоцировать злобного зверя.
Услышав приближающиеся шаги, волк зарычал, шерсть у него встала дыбом. Слюна потекла из пасти, когда он пригнулся к земле, готовясь к прыжку.
Она затаила дыхание, молясь, чтобы кто-нибудь появился…
— Не двигайтесь.
Низкий уверенный голос Патрика Мюррея был самым сладким звуком, какой ей когда-нибудь доводилось слышать.
Двигаться? Она не смогла бы, даже если бы и захотела. Ее ноги, казалось, увязли в болоте.
— Нн-е буду, — прошептала она, заикаясь от ужаса. Патрик швырнул камнем в волка. Это не испугало зверя, а, как казалось, только еще больше разозлило, как будто Патрик вторгся на его территорию. Зверь считал Элизабет своей добычей и не собирался отдавать без борьбы.
Попытки Патрика ему надоели, и волк напал без предупреждения, прыгнув вперед и сократив за считанные секунды расстояние до Лиззи. Не успела она вздохнуть или вскрикнуть, как огромные передние лапы волка ударили ее в грудь и сбили с ног, лишив легкие воздуха.