Горец-любовник

Хауэлл Ханна

Алана схватила его за рукав и потащила за бочки.

– Вот наш подземный ход, – выдохнула она. – Правда, боюсь, это не тот тоннель, по которому можно идти, выпрямившись во весь рост. Я не успела пробраться далеко, чтобы посмотреть, что там такое, но боюсь, и там высота недостаточная, чтобы свободно передвигаться. Придется нам ползти по этому ходу. Кстати, там могут быть всякие твари, которые считают это место своим, – похоже, никто из людей сюда долгое время не заглядывал. Но я тут нашла светильник, и тот, кто пойдет первым, сможет освещать путь. Надеюсь, это распугает мерзких тварей.

– Да, большинство, как ты выражаешься, мерзких тварей боятся света.

Изучив вход в тоннель, который был изначально завален бочками – до того счастливого

для беглецов момента, когда кто-то из обитателей замка не решил их передвинуть, – Грегор чуть не выругался вслух. Да, тайный ход мог вывести их из замка, и у них не было иной возможности бежать, но ползти по этому лазу будет мучительно трудно. И даже с фонарем всех тварей не разгонишь. А Алана ужасно боится их. Что же до него, Грегора, то он всегда чувствовал себя крайне неуютно в замкнутых пространствах. При одной мысли о том, что придется ползти в каменных тисках, у него по спине мурашки пробежали. Ему вдруг даже захотелось, чтобы на выходе из подземного хода на них с Аланой наткнулись двое-трое Гоуэнов, ибо после путешествия по такому тоннелю он с радостью их убьет.

– Нам пора, – сказала Алана.

Грегор услышал неуверенность в ее голосе, и он мог бы чистосердечно признаться, что разделяет ее страхи.

– Я надеялся, что Гоуэны соорудят что-нибудь поудобнее, – проворчал Грегор, зажигая фонарь. «Слишком уж этот лаз напоминает могилу», – добавил он про себя.

– Было бы глупо рассчитывать на то, что Гоуэны способны хоть что-то в своем жилище содержать в порядке, – продолжал Грегор. – Но надеяться на лучшее все равно надо. – Он протянул девушке фонарь.

Она взяла фонарь, и Грегор затушил факелы. Алана тихонько вздохнула – было ужасно неприятно, что она опять струсила. На самом деле она обнаружила вход в подземный лаз почти сразу, но, заглянув в него, испугалась. Да так, что даже свет свободы на том конце тоннеля не мог подвигнуть ее на то, чтобы воспользоваться удачей. Она тянула до последнего и решилась рассказать Грегору о том, что нашла лаз, только когда поняла, что времени у них совсем мало. Ей ужасно не хотелось лезть в эту мрачную нору. Но и оставаться у Гоуэнов тоже не хотелось. Алана сказала себе, что должна найти силы и еще немного продержаться, притворяясь храброй, чтобы довести до конца задуманное и выбраться наконец на свободу.

Грегор влез в тоннель первым, Алана – за ним. Ей выпало на долю еще одно испытание – закрыть за собой дверь, ведущую в подземный ход. И, сделав это, она чуть не умерла от накатившего ужаса. Ей тотчас же захотелось немедленно вернуться – куда угодно, лишь бы поскорее убраться из этого склепа. Но она все же переборола и этот страх. Она не позволит минутной слабости взять над ней верх. Им с Грегором надо во что бы то ни стало выбраться из заточения.

Алана старалась не отставать от своего спутника; у него был фонарь, разгонявший мрак и, как ей хотелось верить, отпугивавший всякую нечисть. Этот свет и присутствие Грегора – вот и все, что могла она противопоставить своему страху. Алана искала, на что бы отвлечься, и наконец нашла. Взгляд ее упирался в Грегора, вернее, в ту часть его тела, которую она могла видеть, передвигаясь следом за ним ползком. Глядя на Грегора, она не могла не отдать должное его прекрасному сложению – даже сзади на него было приятно смотреть. Многие ее сородичи с презрением относились к рейтузам и камзолу, одежде, навязанной ненавистными англичанами, но в данный момент столь непатриотичный выбор Грегора показался ей весьма удачным. Увы, теперь Алана окончательно убедилась в том, что скромность не принадлежит к числу ее добродетелей, ибо прогнать нескромные мысли ей никак не удавалось. Она оправдывала себя тем, что, представляя Грегора обнаженным, она отгоняет прочь страх. Ей удалось настолько совладать со своими страхами, что она даже задумалась о том, куда ее спутник направлялся и откуда, если ему понадобилось так разодеться.

Алана внезапно нахмурилась, но тут же мысленно махнула рукой на нехорошее

предчувствие. А ведь ее родственницы всегда считали, что женская интуиция помогает разобраться в делах не хуже, а порой и лучше, чем любая мужская логика. Она утешала себя очень простой мыслью; мол, причин для того, чтобы одеться нарядно, у человека может быть более чем достаточно. Многие наряжаются просто так – из тщеславия. Но отчего же тогда внутренний голос неустанно нашептывал ей, что Грегор вырядился так ради женщины? Может, просто потому, что такой мужчина, как Грегор, наверняка был избалован женским вниманием. И если бы не горькое сознание того, что он может просто наступить на нее и не заметить, чтобы дотянуться до той, что красивее и богаче, Алана и сама решилась бы им увлечься.

Алана сурово выговаривала себе за нескромные помыслы и безрассудство, когда вдруг поняла, что Грегор остановился. Она тоже остановилась и стала смотреть, как он пытается открыть дубовый люк над головой. Тут люк со скрипом приоткрылся, из отверстия посыпалась земля, и Алана поспешно убрала за спину фонарь, опасаясь, что сейчас их завалит сором и грязью. Ее опасения оправдались, но еще больше смутило то, что свобода оказалась столь же непроглядно темной, как и тюрьма. Она надеялась на луну и звезды, но небо обмануло ее ожидания.

Через несколько мгновений Грегор осторожно высунул голову, и Алана шепотом спросила:

– Куда мы вышли?

– Мы снаружи. В нескольких футах от стены, – ответил Грегор. Присев на корточки рядом с ней, он притушил фонарь. – Неподалеку отсюда лес. Мы можем либо доползти до него, либо добежать. Выбор за тобой.

– Я выберу то, что ты сочтешь более безопасным.

– Может, до леса ползком, а потом бегом?

– Да, согласна.

Когда они добрались до леса, Алана была вся в ссадинах. Она никогда не думала, что ей придется потратить столько времени и испытать столько мучений, чтобы преодолеть расстояние в каких-то двадцать шагов. Почувствовав же на лице первую каплю дождя, Алана чуть не выругалась вслух.

– А теперь что? – спросила она, взглянув на небо.

– А вот теперь побежим, – ответил Грегор.

– И как долго мы будем бежать?

– Пока не упадем. Потом немного отдохнем и снова побежим.

– Вот счастье-то.

Глава 4

С чего она взяла, что, выбравшись из промозглой холодной ямы, сразу попадет туда, где ей наконец будет тепло и сухо? Алана старалась не отставать от Грегора и ничем не выказывать своего разочарования. Она промокла насквозь, замерзла и ужасно устала. Солнце встало уже несколько часов назад, а они все продолжали бежать. Грегор несколько раз делал недолгие остановки для того, чтобы они могли перевести дух, и время от времени менял темп. Но отдохнуть она не успевала и чувствовала, что вот-вот совсем обессилеет. Алана считала себя – причем с достаточным на то основанием – прекрасной бегуньей, она могла выдерживать быстрый темп довольно долго, но эта гонка довела ее до полного изнеможения. Вот уже несколько миль она держалась только на силе воли.

Она чувствовала, как дождь довершает то, что начали делать с ней в подземной темнице холод и сырость. Теперь она на собственном опыте поняла, что значит «холод пробрал до костей». Все тело ломило от холода, от усталости, от перенапряжения. Ей страшно хотелось упасть и залечь на несколько дней в каком-нибудь сухом и теплом месте. А временами она готова была упасть прямо в грязь – лишь бы никто не заставлял ее перебирать ногами.

До нее вдруг дошло, что она даже не знает толком, где они с Грегором находятся и куда бегут. Сейчас, пока главная цель – уйти подальше от Гоуэнов, направление движения не имело особого значения, но как только они оторвутся от погони и окажутся на ничейной земле, придется заняться поисками сестры. К сожалению, она потеряла свою обычную связь с сестрой, так что не почувствовала бы ее присутствия, даже если бы та находилась в нескольких шагах от нее.