Горец-защитник
Шрифт:
Ему хотелось что-нибудь разбить. Когда на его пути встал Хэпберн, вынудив остановиться, Саймону пришлось сцепить за спиной руки. Иначе он отвел бы душу, избив негодяя так, чтобы тот не смог больше считаться красавцем ни сейчас, ни в будущем. Хэпберн поспешно отступил, и Саймон понял, что его ярость прорвалась таки наружу.
— Хотели со мной поговорить, Хэпберн? — спросил он.
— Я подумал, вдруг вам интересно, что о вас болтают? — ответил Хэпберн.
— Я слышал сплетни. Какое мне до них дело? При дворе вечно что-то болтают. Слухи редко заслуживают внимания.
— Вы так считаете? Но должна же быть причина, почему об этом
«И причиной тому то, что ты их подогреваешь», — подумал Саймон. По правде говоря, он подозревал, что источником слухов как раз и является Хэпберн или кто-то из его приспешников.
— Да? Но также говорят, что вы уже не страдаете из-за предательства невесты. Говорят, вы нашли утешение в объятиях не то Элис Мюр, не то Дженет Кьюлин или Маргарет Скин.
Саймон с удовольствием отметил, как смутился Хэпберн. Особенно из-за того, что у Дженет и Элис имелись мужья. Не иначе, думал Саймон, Хэпберн испугался, что придется дорого заплатить за украденные радости.
— Что вы! Это неправда. Вы, кстати, верно заметили: не стоит обращать внимание на сплетни. Но удалось ли вам разыскать монахиню?
— Her. Однако мы ищем. В нашем городе очень редко увидишь монахиню, а мои люди никак не могут ее найти, как ни стараются. Поэтому я начинаю сомневаться — а была ли она вообще? Или была, но проездом, по своим делам. Может быть, она паломница? Набожные люди часто совершают паломничества.
— Да, это возможно.
— Очень даже возможно. А теперь, с вашего позволения, мне пора. Ждут дела.
Покинув королевский двор, Саймон шел и шел, не замечая ничего вокруг. К тому времени, как его гнев немного улегся и он смог оглядеться, оказалось, что он забрел в лес на самой окраине города. Он дышал тяжело и сбивчиво, похоже, последнюю милю-две он почти бежал.
Неужели всего несколько часов назад он напоминал себе, как легко можно потерять доверие короля и место при дворе? До сих пор Саймон и не подозревал, насколько глубоко может ранить его эта мысль. Наверное, больнее всего было слышать намеки на его продажность. Долгие годы честь, справедливость и правда были его кредо, он снова и снова доказывал, чего стоит. Однако достаточно нескольких сплетен, несомненно, пушенных Хэпберном и его приближенными, — и годы хладнокровного служения делу чести и справедливости забыты.
— Мерзавцы, — пробормотал он, пнув ногой землю.
Набрав в грудь побольше воздуха, он сделал глубокий вдох. Потом долго смотрел в затянутое облаками небо. К чему эта детская вспышка гнева? И что его удивляет — ведь он давно при дворе и знает, как здесь любят интриговать.
В душе зрело желание собрать всех домашних и сбежать отсюда подальше, скрыться с Илзбет, пока настоящие преступники не покажут свои лица. Но Саймон знал, что не сделает этого. Илзбет должна быть свободна, а этого не случится, пока не будут пойманы и наказаны люди, которые хотели использовать ее, чтобы скрыть свои преступления. Кроме того, ему теперь нужно восстановить собственное доброе имя. Не важно, что оно было безупречным раньше. Нельзя уезжать и дать тем самым пишу для новых сплетен. Доброе имя, репутация, которую он создавал годами, — это все, что у него есть. Он не допустит, чтобы у него отняли все это!
Немного успокоившись и приняв решение сражаться, Саймон зашагал в направлении города. Он как раз прикидывал, не срезать ли путь, пройдя сквозь заросли ежевики и рощицу молодых деревьев, как услышал голоса. Беседовали двое
— Говорю тебе, Уолтер, за мной следят!
— Дэвид, слежка — это не так уж опасно. Просто прими к сведению и будь осторожен. — Уолтер похлопал кузена по спине. — Скоро все закончится! Я только что узнал, что Генри и его люди уже в пути.
— Отличная новость, но мне-то не поможет, не так ли? — отрезал Дэвид, расхаживая туда-сюда. — Ты не поверишь, какими окольными путями я сюда добирался. Говорю тебе, тут не просто слежка. Могу поклясться, что на меня объявили настоящую охоту!
Вероятно, думал Саймон, этот Дэвид не совсем дурак, отмечая про себя особенности его внешнего облика и даже походки. Глядя на гневное лицо Хэпберна, можно было заключить, что он не привык к жалобам Дэвида. Итак, в рядах заговорщиков страх и разброд. Это было Саймону как раз кстати.
Его люди хорошо делают свое дело, решил он. Они сумели внушить страх Дэвиду, и теперь Хэпберну и его приспешникам не так-то легко выбрать место встречи. Подобные мелкие неудобства способны развалить даже самый продуманный план, хотя, похоже, подготовка к перевороту продолжается. Нужно усилить охрану короля.
— Успокойся, Дэвид, — внушал Хэпберн. — Страх до добра не доводит, а ты отлично знаешь, что Генри этого не потерпит. — Побледнев, Дэвид застыл на месте, и Хэпберн довольно кивнул: — Именно. Никогда не забывай, как он поступает с теми, кому больше не доверяет. Или с теми, кто просто ему докучает!
— Как можно забыть такое? Этот человек позаботился, чтобы все, кто с ним, увидели и усвоили урок как следует. Ты уверен, что мы правильно сделали, что поставили на него?
Глубоко вздохнув, Дэвид выпалил:
— Помнишь, что он сделал с теми двумя, что решили выйти из игры. Я слышал и еще нечто ужасное, что про него говорят!
— Так ведь нам нужен сильный лидер, а не слабак, разве нет?
— Да-да, конечно. Но говорят, что он убил двоих собственных детей!
— Это были девчонки. Его жены вечно рожали девчонок. А мужчина мечтает о сыновьях.
— Да, — кивнул Дэвид, но его лицо выдавало крайнее замешательство.
— Если у тебя появились сомнения, Дэвид, советую тебе их проглотить. Генри будет здесь очень скоро.
— Когда?
— Дня через три или четыре. Трудно сказать. Генри выслал вперед гонца, чтобы я подготовил, где разместить его и его отряд. Но путь из Лоханкорри нелегок, мало ли что может его задержать.
Саймон чуть было не вскочил на ноги. Схватить бы Хэпберна и заставить выложить все, что ему известно! При одном упоминании имени Генри по спине Саймона пополз холодок. А теперь и вообще — кровь застыла в его жилах. В Лоханкорри проживает не так уж много мужчин по имени Генри. Страшно было, однако, даже подумать, что в заговоре против короля участвует его родной брат. Пусть Иннезы из Лоханкорри не могли похвастать богатством, могуществом или многочисленностью своего клана, но с тех пор, как Генри начал править ими своей железной рукой, многие сочли бы зачесть принадлежать к его клану.