Горечь рассвета

Манило Лина

— А откуда ты знаешь все эти подробности из жизни своих родных? — Мне кажется или я действительно слышу нотку недоверия в его голосе.

— Все дело в письме, которое оставили для меня. Его написал мой дед. Мне его презентовали на совершеннолетие, скромно умолчав, что вместе с письмом мне должны были достаться и все его деньги.

— Чего и следовало ожидать, — усмехнулся Ланс, и я заметила нежность, промелькнувшую в его взгляде. От его взгляда мне становится не по себе, хочется сбежать, только чтобы он не видел, как предательски заливает краска моё лицо. — Значит, тебя тут ничего не

держит?

Странный вопрос. Что может держать на этом берегу человека, у которого ничего нет, кроме приблудного пса?

— Почему ты спрашиваешь? — Стараюсь скрыть своё смущение, впрочем, как мне кажется, малоэффективно.

— Я хочу, чтобы ты поплыла со мной. Я не знаю, что нас ждёт в пути, мне очень сложно тебе что — то обещать. Мне просто очень хочется, чтобы ты была со мной, когда я увижу, во что превратился мой Город. Я боюсь, что одному мне этого не вынести. Ко всему прочему, Барнаби привык ко мне и вряд ли отпустит так просто. Поплыли?

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Он приглашает меня плыть с ним? Меня, человека, которого знает всего несколько часов? Но я не могу ему отказать — я не смогу снова остаться одна. Без него. Что-то в этом парне есть такое, что я уже никогда не смогу забыть.

— Я согласна.

Улыбка, искренняя и очень светлая, озаряет его как будто изнутри. Он подбегает ко мне и крепко обнимает. Оторвав меня от земли, кружится, а Барнаби взвизгивает и кружится вместе с нами. Счастье наполняет изнутри — чистое и бесконечное, и вот я смеюсь, как сумасшедшая.

Господи, если ты есть, спасибо тебе за этого человека.

XVIII. Окраина. Промзона

— Твою мать, стой спокойно и не дёргайся, — Ингрид, насупив брови, присела возле Марты на корточки и ощупывала раненую, замотанную в бинты, ногу. Несмотря на все усилия, рана продолжала кровоточить. И пусть повязки приходилось менять не каждые десять минут, как несколькими часами ранее, но всё равно приятного мало. Марта, сдерживая слёзы, старалась идти ровно, ничем не выдавая своего состояния, но от боли её периодически заносило в сторону да так, что несколько раз спутникам приходилось буквально ловить её, чтобы не расшиблась. Марта была гордая — от помощи отказывалась, отчаянно убеждая соратников, что она вполне себе в состоянии идти. Ингрид при этом лишь досадливо морщилась, а Джонни с тревогой смотрел на подругу. Но никто с Мартой не спорил, потому что, во-первых, бесполезно, а, во-вторых, не хотели, чтобы она чувствовала себя обузой. Но с каждым пройденным метром Марте становилось всё хуже — обильный пот, струящийся по мертвенно-бледному лицу, говорил красноречивее любых слов, что долго она не протянет.

— Может, отдохнём немного? Что-то я совсем измотан, — подал голос Джонни, надеясь, что Марта ради него согласится немного отдохнуть, раз ради себя не хотела.

Ингрид нахмурилась и недоверчиво посмотрела на него:

— Что-то ты не выглядишь измождённым, приятель, — проговорила, сложив руки на груди. — С чего вдруг отдыхать удумал?

— Мало ли, как я выгляжу? — Джонни еле сдерживал себя, чтобы не двинуть такую "тактичную" Ингрид каким-нибудь уж особенно болезненным способом.

Он не понимал, насколько ещё хватит его терпения, но если она не перестанет так себя вести, скоро взорвётся.

— Ингрид, если Джонни устал, то давай немного посидим. Он все-таки единственный мужчина в нашей компании, не хорошо, если мы останемся совсем без защиты. От меня, как видишь, толку не слишком много, — развела руками Марта и первой села на землю.

Джонни почувствовал облегчение, увидев благодарную улыбку Марты, и присел рядом. Одно неоспоримое достоинство было у их дружбы — они научились понимать друг друга без слов. Есть хотелось всё также зверски — съеденного накануне хватило ненадолго, но, во всяком случае, желудок перестал предательски урчать, а перед глазами больше не плясали красные чёртики.

— Ох, и повезло мне с компаньонами, — вздохнула Ингрид. — Одна практически калека — удивляюсь, как без ноги не осталась. Второй каждые полчаса отдыхать намеревается. И за что мне всё это? Шла, никого не трогала. Нужно было, Марта, на тебя внимания не обращать, пусть бы другие тебя нашли и возились. Сама бы я давно уже в Городе была.

Она недовольно скривилась, как будто съела какую-то гадость, но все-таки присела по другую сторону от Марты. Видно почувствовала, что близкого контакта с Джонни сейчас лучше избегать всеми силами.

— Ингрид, не ворчи, — попросила Марта, и её огромные глаза лихорадочно заблестели. — Если хочешь, можешь сама идти. Вы оба можете идти в Город без меня — не обижусь. Думаете, не понимаю, что стала обузой? Лично я не уверена, что на вашем месте не бросила всё к чертям и не пошла в одиночку.

Джонни удивленно посмотрел на Марту, несколько раз моргнув:

— Ну чего ты выдумываешь? Ингрид, конечно, может катиться ко всем чертям — её никто не держит. Она свою работу сделала — нога перемотана и рана промыта. Теперь никто её не держит. Ингрид, ты слышишь, никто тебя не держит! Вали, куда хочешь! Нашлась ещё тут незаменимая страдалица — тяжело ей с нами. Как будто нам с тобой легко.

Джонни подскочил одним рывком на ноги и сверху посмотрел на Ингрид. Видно, каких усилий ему стоило не сорваться и не устроить отвратительную потасовку с девчонкой.

— Джонни, чего ты орёшь? — Ингрид робко улыбнулась. — Неужели уже и пошутить нельзя? Куда без вас сунусь? Да я мечтала, до того момента, как Марту нашла, встретить хоть кого-то из вас. Одна я долго не протяну — это и лосю понятно. Будто вы меня плохо знаете. Нервы вам все вытреплю, но никого не оставлю. Тоже мне… какой-то ты, Джонни, слишком восприимчивый к моим словам. Нервы бы тебе полечить не мешало, в самом деле.

— Джонни, сядь! — громко сказала Марта, похлопывая по земле рядом с собой, где минуту назад он сидел. — Не нужно кипятиться. Все знают, что мы с Ингрид не пылаем друг к другу любовью. И тем меньше ожидала от неё того, что она сделала. Да если бы не Ингрид, я бы сдохла, понимаешь? Я ей жизнью обязана. И она знает, что со мной делать, если совсем достану вас со своей ногой. Она мне пообещала, да, Ингрид? — Марта посмотрела Ингрид в глаза. Несколько невыносимо долгих мгновений длился их молчаливый диалог, понятный только им. И это совсем Джонни не понравилось.