Гори, моя звезда
Шрифт:
– Завтра ты проснешься бодрой, веселой и готовой покорить Анды, – уверенно произнес профессор.
Джемма же в это время следила за высокой ловкой фигурой Эрнандо Мендоза, чувствуя себя рядом с ним ни на что не способной. Казалось, его ничто не могло утомить. Он так быстро и легко устроил место для ночлега, а теперь зычным голосом отдавал распоряжения маленьким расторопным индейцам. От его внимательного взгляда не ускользала ни одна мелочь. И выглядел он так, словно и не было тяжелого, многокилометрового
Скоро лагерь погрузился в темноту, освещаемый лишь костром. Джемма с кружкой кофе поудобнее уселась на камне и откинулась на рюкзак. Она расслабилась и полностью погрузилась в печальную, навевающую сон музыку, разливающуюся в ночной тишине. Отец очень много рассказывал ей об этой музыке. Это музыка Анд. Но Джемма никогда не думала, что ее можно услышать так высоко в горах.
Посмотрев на отца, сидящего рядом с ней, она увидела, что он, закрыв глаза и улыбаясь, наслаждается музыкой. Джемма тоже закрыла глаза, но кто-то подошел и сел рядом. Она обернулась, и сердце ее затрепетало.
Это был Эрнандо. Он молчал, видимо тоже всецело отдаваясь музыке гор. Музыка так естественно дополняла их величие, так околдовывала, что, казалось, уносила в небеса.
Музыка смолкла. Джемма посмотрела на Эрни. Их взгляды встретились. Его темные глаза скользнули по ее бледному лицу, слабо освещенному рассеянным светом костра, после чего он повернулся в сторону индейцев и что-то сказал им. Они посмотрели на Джемму и согласно закивали.
– Что он им сказал? – прошептала Джемма, наклоняясь к отцу.
– Он попросил их сыграть для сеньориты что-нибудь веселое. А еще сказал, что ты не освоилась в горах и не стоит пугать тебя духом Анд.
– Разве я боюсь? – сонно пробормотала Джемма.
– Но ведь это правда, ты сама понимаешь, что еще не освоилась в горах, – ласково проговорил профессор.
Джемма кивнула, соглашаясь. Эрни опять разозлил ее, выставив перед всеми трусихой. Да она и не ждала ничего хорошего, кроме оскорблений, от этого жестокого, бессердечного потомка конкистадоров.
Опять послышались звуки музыки. Но это была уже другая мелодия – прекрасная, легкая, воздушная, летящая к вершинам гор. Все, даже смертельно уставший Питер, внимали ей в восхищении, забыв обо всем на свете. Мелодия исполнялась виртуозно. Начо солировал, а все остальные аккомпанировали ему. Музыка снимала усталость, поднимала настроение.
Джемма с благодарностью посмотрела на Эрни и зааплодировала музыкантам, когда они закончили играть. В его глазах плясали смешинки.
– Вам понравилось? – произнес он, слегка кивнув и в улыбке изогнув губы.
– Это было восхитительно! Они так хорошо играют, не хуже профессиональных музыкантов! – воскликнула Джемма. – Папа много мне рассказывал об этой замечательной музыке. Но я никогда не могла даже представить себе, что услышу это высоко
– Индейцы в отличие от городских музыкантов, которые сделали музыку своей работой, играют всегда для собственного удовольствия. Свои свистульки и трещотки проводники сделали сами. Мелодии и мастерство передаются из поколения в поколение.
– Они играли с таким вдохновением, – продолжала Джемма. – Казалось, что ты возносишься к небу!
– А вы очень музыкальны, сеньорита Робертс, – проговорил Эрни, улыбаясь одними глазами. – Мелодия не оставила вас безучастной. Ваша улыбка и веселое настроение показывают, что вы оценили эту композицию. В ней рассказывается о птицах, свободно парящих в небе.
Джемма увидела, что индейцы довольны ее высокой оценкой и радостно улыбаются, сверкая белоснежными зубами. Она тоже им улыбнулась, а Эрни наклонился к ней и прошептал:
– Они очень умны и воспитанны, их не надо бояться. Неужели профессор не говорил вам этого перед приездом в мою страну? Ведь вы сами заявили мне тогда в саду отеля, что все люди в Аргентине милы и дружелюбны, помните? Индейцы поняли, что вас восхитило их мастерство, и они очень рады, что им аплодировала леди из Америки. Ваша признательность для них самая высокая награда.
– Я действительно высокого мнения об их исполнении, как и говорила, – сердито ответила Джемма, злясь на Эрни. – А вы всегда портите людям настроение своими подковырками и циничными замечаниями?
– Неужели у вас испортилось настроение? А я думал, что доставляю вам удовольствие своими замечаниями, – насмешливо проговорил он. – С чего вы взяли, что я смеюсь над вами? Нет, что вы, я просто хотел успокоить вас.
– Простите меня. Наверное, мне это показалось, – пробормотала Джемма, успокаиваясь. Она понимала, что слишком придирчиво относится к словам Эрни. И, чтобы поддержать разговор, внезапно спросила: – А вы, сеньор Мендоз, умеете играть на маракасе?
– Нет, сеньорита, нет необходимости, – ответил он, глядя насмешливо на Джемму. – Если вы хотите услышать от меня серенаду, то не надейтесь на это. Я не собираюсь петь для вас. – Эрни вскочил на ноги и быстро отошел, отдав индейцам еще несколько распоряжений.
– Свинья! – задыхаясь от злости, прошептала Джемма. Он специально показал ей водопад, а потом попросил проводников сыграть для нее что-нибудь веселое. Эта мелодия успокоила ее, и Джемма, потеряв бдительность, расслабилась. И вот тут Эрни, действуя как мягкий, вкрадчивый, но смертельно опасный ягуар, нанес ей удар. При этом сам он оставался абсолютно спокойным и хладнокровным, а ее приводил в бешенство, как никто другой. – Свинья! – снова повторила Джемма и решила идти спать. День выдался сегодня необычайно тяжелый, и она устала, как никогда в жизни.