Гори, пламя мое!
Шрифт:
Появилось чувство какого-то опустошения. С плеч словно сняли груз, который был всю жизнь, и теперь без него как-то непривычно. Неожиданно возникла предательская мысль о том, что умирать насовсем ещё рано.
Неприятная боль прокатилась по душе. Внезапно силе Бога Тьмы что-то начало давать отпор. Но эта штука… Я бы не сказал, что она была на моей стороне. Если тьма напоминала кислоту, которая медленно и верно всё разъедает, то её противник походил на обжигающую вспышку, что действовала гораздо более спешно и грубо. Сила чёрного дракона была хоть и неторопливой, но точно со временем уничтожила бы всё. А вот то, что ей противостояло… Она
С тьмой сражалась сила, что исходит от серебряных глаз.
От их борьбы тело и душу готово было разорвать, но что одно, что другое каким-то чудом держалось… Я держался. Довольно долго. Несмотря на всю эту борьбу и то, что уже продолжительное время из открытой раны вытекает кровь, не умирал.
Почему-то продолжал цепляться за жизнь зубами, хотя не особо-то этого и хочу… А я ли это делаю или сила во мне? Может, это проделки пламени из глубин души, которое хоть и стало очень маленьким, но всё ещё не погасло.
— Я не могу вам позволить рассказать о говорящем Гримм. О том, что внутри монстра есть человек… — вырвал меня из созерцательного состояния голос Озпина. — И у меня сейчас нет сил, чтобы победить вас и Гримм. Только уничтожить.
Директор Бикона направил обрубок своей трости в сторону Охотников, которые пытались убить Гримм. Оружие бессмертного сложилось, превратившись просто в рукоять. Но оно не стало безвредным. Я, наоборот, ощутил, что сейчас то, что держит в руке Озпин, несёт чистую погибель.
Я попытался поднять руку в сторону противника и послать в него залп пламени, но… не смог этого сделать. Мне не хотелось позволять ему убить тех, кто помогал до него добраться. Но сил, чтобы помешать бессмертному, совершенно не было.
Озпин отошёл к стене. Казалось, что одной атакой он хотел накрыть всех.
Я упал на пол лицом. Прямо в лужу собственной крови. Борьба силы серебряных глаз и тьмы чёрного дракона вконец измотала меня. Я закрыл глаза и перестал дышать.
Пламя в глубине души всё же погасло…
— Рано, — услышал властный голос. Я никогда его не забуду. Это первый герой на моей памяти. Мой брат. — Тебе ещё рано умирать. Борись!
— Я прожил слишком много.
— Я против мести, но… директор Озпин заслужил получить от тебя ещё пару пинков за всех тех гражданских, что погибли в туннеле, — эта галлюцинация точно принадлежала Софи.
— Я… согласна с ней, — прозвучал голос Беллатрис. — И не хочу, чтобы ты умирал. Вставай, Лонг.
— Не могу. Нет сил. Я устал.
— Тогда… — почувствовал чужое прикосновение, а от осознания того, кто говорил, вдоль позвоночника пробежали мурашки. — Тебе следует помочь!
(***)
Озпин, что готовился переработать огромное количество кинетической силы, которую копил в своей трости годами, в магическую и выплеснуть её на пришедших за его головой Охотников и Гримм, которой
Нет, это всё было неважно. Озпин уже был готов стереть большую часть башни Бикона и похоронить тут Охотников и Саммер, что стала Гримм. О последней люди и фавны особенно не должны узнать.
Бессмертный выплеснул чудовищный поток уничтожающей всё магии. Лишь мельком он успел увидеть, как студент Лайнхарта вонзает в своё сердце кристалл высококачественного огненного Праха.
Глава 142
RWBY: финал битвы с бессмертным
Я ошибся, когда сказал, что пламя внутри души погасло. Это не совсем так. В отличие от меня, оно никогда не желало сдаваться. Давать властвовать над телом и душой какому-то там свету серебряных глаз и тьме чёрного дракона. Огонь… Он просто отступил, чтобы собраться с силами и нанести ответный удар по вредящим мне силам.
Что-то напоминающее тлеющие угольки, когда я валялся в луже собственной крови и испытывал галлюцинации, вспыхнуло с небывалой мощью и продолжило разгораться всё сильнее. Казалось, что у вредящих мне сил было самосознание. Никаким другим образом то, что они словно впали в ступор от вспышки моего пламени, я объяснить не смог. Божественные силы — а это точно были они — не могли понять, как душа обычного человека осмелилась им сопротивляться. Почему вмешалась в противостояние тех, чей уровень находился гораздо выше… Но, кажется, в этом они немного ошиблись. Как минимум, моё пламя не считало себя ниже. Оно проявило невероятную агрессию, выжегши всё инородное на своём пути. Что в душе, что в физической оболочке.
Для силы серебряных глаз и тьмы чёрного дракона настала пора вновь опешить. Их уничтожали. Причём стремительно. Не зря мой огонь решил чуть подкопить силы. Его ответная атака для враждебных энергий была сокрушительной. Настолько, что силы, которые активно боролись друг с другом, без лишнего промедления решили объединиться. Но моё пламя… Оно лишь на мгновение замедлилось, будто специально дав враждебным энергиям надежду на победу, а потом просто выжгло их.
Тьма чёрного дракона осталась только в стилете, что находился в пространственном кармане, а свет серебряных глаз… Его загнали обратно к органам зрения. Обе эти силы сейчас оказались в ежовых рукавицах моего пламени. Отныне они боялись высунуться из своих клеток и никак не смели на меня больше воздействовать. Иначе будут поглощены огнём из глубин души.
Сразу же после подавления того, что разрушало моё тело и душу, началась стремительная регенерация. Пламя стало лечить меня само по себе. Я сделал судорожный вдох. Глаза широко раскрылись. Почувствовав силу, оперся на руку и начал медленно подниматься. Тело… Оно стало красноватым. И от меня шёл пар.
Встав на одно колено, я бросил взгляд на Озпина. Он всё ещё готовил свою атаку, а Охотники хоть и поняли, что директор Бикона что-то задумал, ничего не могли сделать. Их связал боем Гримм, который когда-то был человеком… Я не знал, что задумал Озпин, но интуиция кричала, что мне это сильно не понравится.