Горизонт событий
Шрифт:
Она прижалась ко мне на несколько долгих секунд, потом поцеловала, чуть отстранилась и быстро села в машину. У нее блеснули слезы в уголках глаз, или мне показалось?.. Джинджер нажала несколько кнопок, раздался голос Фреди Меркьюри, который запел «Человека-невидимку», и «Гелендваген» унесся в сторону ворот. Да, долгие проводы — лишние слезы, как говорится. Сильная она все-таки... И вопросов лишних никогда не задает...
Включу-ка тоже музыку, чего сидеть в тишине! Где там у меня на флешке Алан Парсонс? А, вот, как раз, альбом «В воздухе», как раз на тему дня, можно сказать.
Не
– Привет всевидящим глазам!
– И тебе привет! Далеко собрался?
– Вот, попросили ценный груз отвезти на юго-запад, жду, когда машина его привезет.
– Что за груз-то?
– Очень ценный!..
– Сверкнув вставными зубами, я изобразил загадочную улыбку Моны Лизы.
– Сейчас сами увидите.
Ага, вот и «лягушонка в коробчонке едет»... В роли коробчонки выступал какой-то «Хаммер» черного цвета, с хромированными дисками колес и решеткой радиатора. Мда, красиво жить не запретишь... Не успел мегаджип остановиться недалеко от «Сессны», как я заметил катящего в нашу сторону от шлагбаума велосипедиста, изо всех сил крутящего педали. А это еще кто? Впрочем, я догадываюсь, кто это может быть...
– Здравствуй, милый!
– выпорхнувшая из двери черного монстра Эвелин подбежала ко мне и чмокнула в щеку (среди зрителей раздался громкий единый вздох зависти). Она взяла меня под руку, демонстративно выставив руку со сверкавшим в кольце камешком (раздался еще один вздох).
– Ну что, когда мы полетим?
– Сейчас попробую загрузить твои вещи в самолет, и попробуем с ними взлететь. Если не получится — придется оставить здесь половину багажа.
Эва неудоменно нахмурила брови, но поняла, что я шучу, и рассмеялась:
– Нет, у меня ничего тяжелого в сумках нет, можешь проверить!
– А вот и проверю!
– Шутки шутками, но взвесить груз все-таки придется, со своими вещами я это проделал дома.
Достав небольшие «напольные» весы из багажного отсека, я начал по одной ставить на них сумки Эвелин, которые уже подтаскивал к самолету водитель, и записывать вес каждой. Нет, кажется, все нормально, остается запас еще в полторы сотни килограмм...
Не успел я закончить подсчеты и убрать весы, как к нам буквально подлетел тот самый велосипедист. Ну точно, запыхавшийся и взмокший Джон Смит собственной персоной.
– Здравствуйте! Я уже думал, что не успею...
– Здравствуй! Как видишь, вполне успел. Что-то случилось?
– Нет, просто я хотел отдать готовые плакаты, приходил вчера, но меня не пустили, сказали что Эва Стар завтра утром вылетает на гастроли, вот я и решил на аэродроме...
– Спасибо! А что у тебя там получилось?
– Вот, смотрите — в этой пачке плакаты...
– он передал мне увесистый сверток форматом примерно А2, причем неслабой толщины, - а здесь наклейка, которую меня Эва попросила сделать...
– Мы с ним по дороге со съемок в город это обсудили, - вмешалась в наш диалог Эвелин.
– Хотела экипажу того самолета сюрприз сделать. Ну что, вы идете со мной?
Взяв из рук Джона обернутый
– Ребята, у нас что-то есть вам в подарок!
– громко заявила она в утренней тишине.
– Кому из вас его вручить?
Через секунду-другую все стояли рядом с ней, протягивая руки к свертку.
– Подождите, - притормозила она страждущих.
– У кого из вас самые чистые руки?
Большинство посмотрели на свои ладони и смущенно спрятали руки за спину, один из пилотов сделал шаг вперед:
– Наверное, у меня.
– Тогда держите вот это на память!
– Эва протянула ему рулон, который был тут же развернут, и среди зрителей раздался дружный вздох восхищения.
На плакате была изображена Эва, одетая в желтый непромокаемый плащ пожарного, в пожарной же каске. Естественно, что под распахнутым плащом был только «сценический костюм», и поза возле шеста была очень даже непринужденная. В левом верхнем углу «пылающими» буквами написано «Играющие с огнем», а в нижнем правом стоял автограф нашей танцовщицы. Мало того, плакат был изготовлен в виде «наклейки», или как там это называется.
– Если нравится, можете прилепить на свой самолет, - сообщила зрителям Эвелин.
Тут же среди них начался спор, где на фюзеляже лучше разместить данное изображение, а мы потихоньку вернулись к «Сессне».
– Надпись сама придумала?
– спросил я у «звездочки».
– Когда-то видела, а сейчас вот вспомнила. Они ведь тоже не на воздушные прогулки летают. А тут «игра слов» получилась, но им понравилось, как я вижу. Смотри, к нам идет!
– показала она на техника.
– Оцените работу, пожалуйста, - обратился тот к ней.
– Мы уже приклеили ваше фото.
Ну что ж, пойдем смотреть, если приглашают, хе-хе!
Наклейку закрепили на фюзеляже позади кабины, чтобы не закоптилась от выхлопных газов и брызг масла. Разумно, конечно...
– Большое вам спасибо от всех нас!
– обратился к Эве пилот.
– А можно посмотреть на плакаты, для которых вы здесь делали фотографии?
– Насчет плакатов обращайтесь к нашему художнику, - показал я на Джона.
– Он их будет печатать в нужном количестве и требуемых размерах.
– Отлично! Тогда давайте обсудим...
– И он начал разговор с парнем, к их диалогу тут же присоединились остальные. Смит достал блокнот и начал что-то записывать, потом кивнул в нашу сторону.
– Не могли бы вы продать нам один плакат, только прямо сейчас?
– подошел ко мне пилот через пару минут.
– Хорошо, пойдем, сейчас выделю, только упаковку вскрою...
Пришлось более-менее аккуратно расколупать пакет сбоку и осторожно, чтобы не порвать, вытащить один экземпляр. Мда, если бы сам лично не видел, как все это снимали, упал бы на месте... Могу только сказать, что Эва здесь была совершенно неотразима, сверкая белозубой улыбкой и повергая наземь своей красотой, особенно в контрасте с трудягой «Бивером» на заднем плане.