Горизонт событий
Шрифт:
На аэродроме в Порто-Франко пассажир сразу же отдал обговоренную сумму, и отдельно - «премиальные» за быструю и беспроблемную доставку. Я в ответ дал ему свою визитку с номером телефона. А что, постоянные клиенты — это хорошо!..
Послеполетные заботы не отняли много времени, и скоро верный «Буцефал» уже вез меня домой. Проезжая мимо «Танцующих звезд», я мельком взглянул на стену здания — афиши там не было, просто обычный плакат с рекламой. Как там наша «звездочка», интересно, скоро выздоровеет? А то здешние зрители без нее соскучились уже, наверное.
Возле дома под навесом стояла какая-то
– А вот и наш летчик!
– приветствовала меня Джинджер, когда я вошел на кухню.
– Голодный?
– Готов съесть все, что угодно, хоть вареную картошку и пиво, хоть бутерброды с икрой и шампанским...
– Мы тут с Магдой решили, что вот это тебе должно понравиться, - она показала на стопку блинчиков и пару кастрюлек, стоявших на плите.
– Через полчаса будем ужинать, так что иди, переодевайся.
Пока мылся в душе, переодевался, как раз и прошло минут двадцать. Ну, чем меня сегодня порадуют?
К счастью, никаких традиционных немецких блюд вроде капусты с сосисками сегодня не приготовили, а названий того, что мы ели, я не спросил — было некогда. Очень уж есть хотелось, хе-хе! Конечно, изо всех сил старался соблюдать приличия и не есть слишком быстро.
Когда все съедобное на столе закончилось, я откинулся на спинку стула и сказал:
– Вот это да!.. Надеюсь, что когда-нибудь тоже научусь так готовить!
– У тебя хорошо получается, только ты очень редко этим занимаешься — тут же попеняла мне Джинджер.
– А что вы умеете?
– вдруг заинтересовалась Магда, присевшая за стол.
– Он многое умеет, но хорошо это скрывает, - ответила жена.
– Я не скрываю, просто меня никто не спрашивает. Так, балуюсь иногда...
– Не скромничай, у тебя «пльёв» отлично получается.
– И кухонные ножи очень острые, - с улыбкой добавила Магда.
– У меня приспособление есть специальное для заточки, только и всего. Дел-то на несколько минут.
– Я уберу со стола?
– спросила наша помощница.
– Да, конечно... Пойдем, - обратилась ко мне Джинджер, - тебе днем посылку принесли.
– Кто?
– Он не назвался, просто сказал, что должен был передать тебе пакет от друзей.
– Пойдем, посмотрим, что там за привет от друзей... Кстати, тиканья часов не было слышно?
Джин сначала удивленно посмотрела на меня, но поняла, что я шучу и улыбнулась:
– Нет, все тихо, и посылка довольно легкая, так что вряд ли это бомба. И тот, кто доставил, был очень похож на одного из моих сопровождающих, я только сейчас поняла.
В ее кабинете у стены, рядом с дверью стоял сверток весьма приличных размеров. Я попробовал его проподнять — легкий, хорошо, сейчас мы его откроем... Внутри оказалась репродукция смутно знакомой картины в деревянной рамке, так, что тут написано на бирке...
«Айвазовский, «Бриг Меркурий сражается с турецкими
– Что это за картина?
– полюбопытствовала Джинджер.
– Это ведь что-то очень известное?
– Да, это картина русского художника Айвазовского, посвященная одному из морских сражений. Хочешь, расскажу?
– Конечно, мне очень интересно...
И я, как сумел, пересказал ей сюжет этой картины.
26 мая 1829 года в ходе Русско-турецкой войны российский корабль «Меркурий» одержал победу над двумя турецкими линейными кораблями в районе Босфорского пролива. Произошло это так: 18-ти пушечный бриг «Меркурий», курсируя у берегов Босфора, неожиданно встретился с турецкой эскадрой. Командир брига капитан-лейтенант А. Казарский решил вступить в бой и, в случае необходимости, взорвать один из неприятельских кораблей вместе с собой. Искусно маневрируя и не давая противнику воспользоваться десятикратным превосходством в артиллерии, бриг «Меркурий» сбил ядрами своих орудий всю парусную оснастку неприятеля и оставил его в «совершенно жалком виде», тем самым, нанес такие поражения неприятельским кораблям, что после трехчасового боя они прекратили преследование. Русский корабль возвратился на базу, в Севастополь.
В сражении погибли четверо моряков, командир был ранен в голову. Подвиг капитана и команды брига «Меркурий» вызвал не только всеобщее восхищение соотечественников, но и признание противником морального превосходства русских моряков. Один из турецких штурманов – участников этого боя - позднее написал: «Если в великих деяниях древних и наших времен находятся великие подвиги храбрости, то сей поступок должен все иные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми буквами на храме Славы: оно называется капитан-лейтенант Казарский и бриг «Меркурий». В ознаменование этого подвига в Севастополе на Морском бульваре был установлен памятник с надписью на пьедестале: «Казарскому. Потомству в пример…».
Знаменитый художник Айвазовский написал несколько картин, посвященных этому бою. Самому бригу «Меркурий» и отличившемуся ранее линейному кораблю «Азов» впервые в истории русского флота были присвоены почетные георгиевские флаги. Для экипажей кораблей установили ношение на бескозырках черно-оранжевой ленты: черный цвет символизировал порох, оранжевый – пламя.
– Можно, я ее здесь повешу?
– спросила Джин.
– Пожалуйста, если она тебе нравится.
– Только вот скажи мне, пожалуйста, почему твои друзья тебе прислали именно эту картину? Ты ведь так же далек от моря, как я от астрономии?
– Ну, ты ведь любишь наблюдать за звездами... вместе со мной...
– попытался отшутиться я.
Джинджер посмотрела мне в глаза, затем на потолок, видимо, вспомнив про висевшую в мансарде кепку с «орлом и змеей».
– Ходили слухи, что Русская армия сбила два самолета воздушных пиратов. Тебе еще тогда подарили кепку, которую невозможно купить, а теперь — эту картину. Ты что, лично их завалил, в одиночку? У тебя же самолет без вооружения. Или я чего-то не знаю?
– Почему без оружия? У меня был пистолет...
– Смутившись, я отвернулся и стал разглядывать мелкие подробности у парусных кораблей.