Горизонтальная война – снимая маски
Шрифт:
— Мамуль, ну так нечестно, — заныла дочь. — Никто не будет воспринимать меня всерьёз, если меня мама будет со школы встречать. Пусть водитель приезжает как у всех.
— Мы не все, Лиза. Не вижу ничего плохого в том, чтобы встретить любимую дочь. Тебе придётся смириться, Ириска.
— Ну не при всех же, — испуганно зашипела она, сделав большие глаза. — Не называй меня так.
— А как надо? — весело спросила, внутренне содрогаясь от смеха.
— Елизавета, — гордо вскинула дочь голову, — или Элла.
— Какая Элла? — споткнулась
— Принцесса Елизавета Гессен-Дармштадтская, мам, — укоризненно пояснила дочь. — Мы сегодня проходили по истории род Романовых.
— Давай ты будешь просто Лизой, моей Лизой, а? — я хлопнула её по плечу.
— Ладно, — сдалась дочь. — Но в школе Ириской не зови.
— Договорились, — шепнула я, распахивая дверь внедорожника.
Небольшой семейный ресторанчик на набережной Москвы-реки манил уютом и спокойствием. Кто спросит, почему я предпочитаю малолюдные места, богатым заведениям моего круга? Ответ простой — всё тот же Глеб Домогаров, который на сто процентов соответствует своей фамилии. Я избегаю его всеми доступными способами.
За последние семь лет, со дня моего побега из родного дома, этот мерзавец чего только не делал, чтобы показать, кто в моей жизни хозяин. Он расстроил две мои свадьбы, избавился от всех ухажёров и изо дня в день напоминал о том, чего именно от меня ждёт.
Один Никита держался.
Подперев голову рукой, я рассматривала его, будто видела в первый раз. А ведь и правда. Каким надо быть, чтобы противостоять Домогарову?
— Ник, — протянула я, пока дочь была занята аквариумом с тропическими рыбами. — Как твой день прошёл?
— Нормально, — усмехнулся он, заправляя тёмную прядь за ухо. — Заключил несколько договоров с клиентами, купил тебе подарок и съездил на кладбище. А что?
— Ничего, — напряглась я. — Ты не заметил ничего необычного?
— Да нет, — пожал он плечами, которые так сводили меня с ума. — Твоя мать с утра звонила. Не знаю зачем, но разговаривала очень мило. Вы точно в ссоре?
— Что ты ей сказал? — мои пальцы побелели от напряжения. — Ник! Что ты ей сказал?
— Ничего, — он оторвался от меню и поднял голову: — только назвал место ужина и всё. Это ведь не тайна?
— Бог мой, — простонала я, схватившись за голову. — Что же ты натворил. Лиза! — крикнула я дочери, наплевав на приличия. — Детка, иди сюда, мы едем домой. — Я протянула руку, подгоняя дочь, но опоздала. Со стороны двери на меня смотрели четыре горящих ненавистью одинаковых глаза.
Братья Домогаровы.
— Кто это? — Никита вырос передо мной, закрывая обзор.
— Мой самый страшный кошмар, Ник. Забери, пожалуйста, Лизу, — еле слышно прошептала я, набирая в грудь побольше воздуха.
Краем глаза следя за сборами дочери и Ника, я наблюдала за Глебом и Борисом. Как в насмешку, они даже одеты были идентично. Синхронно двинувшись в мою сторону, братья распугали официанток, которых не выручил даже профессионализм.
Почти два метра ростом,
Когда Глеб и Борис были на расстоянии двух метров, я заметила шевеление справа, но мотнула головой, запрещая Никите подходить. Глеб не должен добраться до Лизы.
— Мелания, — в два голоса усмехнулись близнецы. — С днём рождения.
— Что вам нужно? — я словно кол проглотила и сидела, боясь сделать лишний вдох.
— Как всегда, мне нужна ты, — сказал тот, что справа. Ага, значит, это Глеб.
— А мне двойной виски безо льда, — Борис бесцеремонно уселся на место Никиты.
Подскочившая девочка, испуганно чиркнула каблуком и, едва не упав, помчалась выполнять заказ.
Сжав под столом руки, я замерла и, выдохнув, села прямо, стараясь максимально расслабиться. С этими двумя нельзя казаться слабой. Они это чуют как звери и вмиг начнут подчинять.
— Глеб, Борис, спасибо за поздравление. Но я всё же хотела бы услышать ответ — что вам нужно именно здесь? У нас семейный ужин.
— Семейный?.. — напрягся Глеб. — Что это значит?
— Я, Лиза и Никита — семейный ужин, — как можно мягче пояснила я, понимая, что втягиваю ни в чём не повинного парня в свои проблемы. Но деваться некуда.
— Девчонка моя дочь, — прищурил глаза Глеб. — Да и этот дрыщ здесь ненадолго. Впрочем, как и все прежние, — хохотнув, он подцепил ногтем меню, будто боялся запачкаться. — Мел, ты опускаешься всё ниже и ниже. Что за нищета?
— Это хорошее место. Мне здесь нравится, — парировала я, оскорбившись за поваров.
В этот момент, официантка принесла Борису виски и испарилась. Медленно качнув бокал, он брезгливо сморщился и сделал глоток:
— Паршивый виски.
Отставив почти нетронутый бокал в сторону, Домогаров щёлкнул портсигаром, и прикурил тонкую сигарету. До моего носа тут же донёсся запах ненавистного ментола. Выпустив струйку дыма, брат Глеба отвернулся к окну, намеренно игнорируя наш разговор. В последнее время, мне всё чаще казалось, что он стал тенью своего близнеца.
А ведь когда-то он был тем, кто буквально вытащил меня из депрессии. Что же изменилось?
— Мелания, — начал Глеб, слегка склонив голову набок, и листая меню, — мне откровенно наскучила эта гонка. И ты и я знаем, что нужно делать. Так что давай, не будем тратить время попусту.
— Я за тебя не выйду, — мотнула головой. — Я лучше умру, Глеб, но женой твоей не стану, и не позволю Лизе войти в твою семью.
— И чем же он лучше меня, — напрягся Домогаров.
— Никита живой, — я устала от этого. Просто устала. — А ты мёртвый Глеб, тебя кроме внешнего лоска и денег больше ничего не волнует. Ты тратишь миллионы, содержа штат любовниц, и презираешь слабость. Я лишь трофей.