Горизонты Холода

Евдокимов Дмитрий Викторович

– Молодой человек, либо вы покинете форт ночью, либо завтра к полудню я сровняю его с землей!

Сказав это, я развернулся и отправился к своей маленькой армии, уже по-хозяйски оборудовавшей позиции под стенами Форт-Хэтчера. Не о чем с этим поручиком разговаривать, все, что хотел сказать, я уже сказал, дальше все зависит от оппонентов. Хотя, на самом деле, никто не надеется на сдачу городка без боя. Но предложить-то я должен был – мало ли что.

– Ваше сиятельство, да что вы вообще с ним разговаривали! И для коменданта-то слишком много чести с самим князем Бодровым говорить, а уж этому мальчишке и подавно! Отправили бы меня, я бы то же самое сказал без урона для вашей

чести! – возмущению Игната не было предела, и по большей части он был совершенно прав. Смиту сообщили, кто будет вести переговоры, а потому, посылая вместо себя молодого офицера, он пытался намеренно нанести мне оскорбление. Следуя правилам, мне нужно было отказаться от общения или отправить вместо себя кого-то пониже статусом, хоть бы и того же Лукьянова. Да только плевать мне на правила, суть-то предложения от этого ни капли не изменилась, как и результат.

– Сын Повелителя Большой Воды посмеялся над тобой, – неожиданно поддержал Игната также присутствовавший при переговорах Хулуз, – такое нельзя прощать.

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, вождь, – усмехнулся я, – завтра фрадштадтцы очень пожалеют о содеянном. Если вообще будет кому сожалеть.

27

Само собой разумеется, никто в стане врага и не подумал прислушаться к моим словам. Более того, ночью противник, рассчитывая застать нас врасплох, сделал вылазку, но был отбит и с большими потерями ретировался обратно за стены Форт-Хэтчера. Утром же фрадштадтский северный форпост встретил нас закрытыми воротами и спокойно ожидающими штурма солдатами на стенах.

– Храбрые, но глупые, – подытожил я изучение вражеской крепости в бинокль. – Начнем с Божьей помощью, господа канониры!

Григорянский тут же дал отмашку командиру второй батареи и вынул из кармана часы с секундомером, приготовившись отслеживать время полета снаряда. Спустя минуту за нашими спинами громыхнул первый пушечный выстрел. Хорошо так громыхнул, солидно, земля у меня под ногами весьма ощутимо вздрогнула.

Гаубица откатилась назад, но орудийная прислуга тотчас вернула ее на исходную позицию. Ядро же, не долетев до стен форта порядка пятидесяти метров, врезалось в землю и… не взорвалось.

Нет, я бы не удивлялся, если бы это был обычный выстрел из обычного орудия, но от новых ядер ожидались мощные разрывы, а не банальный удар о грунт. Оставалось только надеяться, что осечка была просто недоразумением.

За первым выстрелом последовал второй. Снова дрогнула земля, и снова выпущенный из орудия снаряд, не долетев по навесной траектории до стен форта тридцати метров, грузно шлепнулся на землю. И снова не взорвался.

Григорянский пошушукался о чем-то с командовавшим батареей офицером, после чего застыл рядом со мной с часами в руках. Выглядел князь при этом полностью вовлеченным в рабочий процесс, но никак не обеспокоенным.

Между тем третье ядро ударилось о землю прямо перед запертыми воротами Форт-Хэтчера, подскочило и врезалось прямиком в правую воротную створку, с громким треском проломив ее.

– Василий Федорович, – не выдержал я, уже окончательно убедившись в том, что канониры стреляют вовсе не разрывными снарядами, – не ты ли сокрушался не так давно, что снарядов к твоим гаубицам не так много?

– Это не снаряды, Михаил Васильевич, – невозмутимо парировал Григорянский, самодовольно улыбаясь, – это пристрелочные болванки. А снаряды пойдут в ход чуть позже.

Еще трижды выстрелила гаубица, два ядра улетели через стену на территорию крепости, одно снесло край надвратной башни. Начали пристрелку и расположившиеся чуть ближе

к объекту атаки канониры первой батареи. В ответ окутались клубами дыма и орудийные площадки на башнях форта, да только все это было зря, поскольку фрадштадтские пушки были просто не в состоянии достать до наших позиций – недаром, ох недаром я с первых дней в этом мире уделял повышенное внимание нашей артиллерии! Потом вот Григорянский принял у меня эстафету, всерьез увлекшись этим делом. Правда, конкретно здесь и сейчас я пока результатов его трудов не наблюдал, но очень рассчитывал на обещанный эффект. Иначе придется затратить на вражеский опорный пункт больше времени, чем хотелось бы.

Впрочем, скоро пристрелка закончилась. Князь еще раз переговорил с командиром батареи, сверился с ним какими-то записями, после чего жадно прильнул к окулярам бинокля. В очередной раз подпрыгнула под ногами земля и уши заложило на несколько мгновений от грохота орудия, а спустя несколько секунд оглушительный взрыв раздался уже со стороны форта. Пришлось пару минут ждать, пока немного рассеется облако порохового дыма, чтобы увидеть результат этого выстрела – в надвратной башне форта теперь зияла огромная дыра. Ошметки воротных створок, словно безобразные пеньки обломанных зубов, обрамляли теперь воротный проем с двух сторон, более нисколько не препятствуя доступу во внутренний двор Форт-Хэтчера извне. Интересно, подумалось мне, будь ворота подъемными, а не распашными, результат был бы тот же? Да какая уже разница? Дело сделано как минимум наполовину.

Григорянский снова подскочил к канонирам, и через минуту, после очередного короткого совещания, почти синхронно выстрелили уже обе гаубицы, на этот раз обрушив еще и часть стены. Помимо этого, орудия первой батареи успели забросить во внутренний двор форта десяток брандскугелей – зажигательных снарядов, отчего к результатам двух мощных взрывов добавились еще и дымные столбы занимающихся пожаров. Ей-богу, дурная была мысль возвести столь важный в стратегическом плане форт из дерева! Думаю, что такой воинственный народ, как хошоны или те же катланы, при большом желании тоже могли бы стереть его с лица земли. По крайней мере, я, со своим приобретенным военным опытом, не видел для этого каких-либо непреодолимых препятствий.

Пришлось приостановить артобстрел, чтобы дать время развеяться облакам пыли и порохового дыма и позволить осажденным увидеть результаты бомбардировки. А вместе с тем осознать всю безнадежность своего положения. Да и мне нет смысла бездумно швыряться деньгами налево и направо – ведь каждый снаряд, каждый грамм пороха имеет свою цену, а затрат у меня сейчас предостаточно, дай бог доходам поспевать за ними.

– Белый флаг, ваше сиятельство! – воскликнул Игнат, первым разглядев появившегося в воротном проеме человека с белой тряпкой в руке.

– Сам только не ходи, – вполголоса буркнул князь Григорянский, стараясь разглядеть в бинокль парламентера.

– И не думал, раньше нужно было со мной разговаривать. Александр! – окликнул я находящегося рядом Иванникова. – Ступай, дай им час, чтобы убраться восвояси, и обещание не атаковать отступающих на марше.

– На этот раз офицер постарше того поручика, – поспешил сообщить князь Василий, – может, даже сам комендант форта.

– Да хоть сам король, условия не изменятся.

Иванников верхом помчался навстречу застывшему метрах в двадцати от дымящихся стен Форт-Хэтчера фрадштадтцу. Что они теперь запоют? Отчего-то я был абсолютно уверен, что речь не пойдет о безоговорочной сдаче. Сейчас снова начнут торговаться, а то и вовсе грозить страшными карами. Подданные Благословенных Островов – они такие.