Горизонты оружия
Шрифт:
А теперь — еще несколько уточнений, предназначенных для постоянных читателей «РФ».
В свое время в данной рубрике был опубликован ряд статей о клинковом оружии и фехтовании им: палашом и кончаром («РФ» №4/2003), двуручным мечом («РФ» №2/2004)… Многие вопросы, затронутые в них, так или иначе соприкасаются с нашей сегодняшней темой. Однако приходится вынести все это «за скобки» и отослать читателя… что вы, не обижайтесь: всего лишь к соответствующим номерам «Реальности фантастики».
В какой-то степени это касается и рассуждений о доспехах, являющихся «полноправными участниками» мечевого фехтования. О них см. в номере «РФ» №1/2004.
И еще. Поскольку мы все-таки проводим «ликбез» в первую очередь для фантастов — то остановимся прежде всего на тех разновидностях хоккея с мечом, которые достаточно активно применяются на полях фантастики. Прежде всего современной. Причем в первую очередь отечественной.
Мы этими забеганиями, при всей их эпизодичности, не преминем воспользоваться. Но сейчас — пора вернуться к основной «сфере деятельности». А это длинный меч (но не двуручный, хотя в отдельных случаях и допускающий хват на обе руки). Короткие мечи не менее интересны — но… фантастика их тоже касается лишь «забегами», эпизодически.
Сначала — несколько слов об общих принципах.
«Брат Петр, чтобы работать мечом, нужно каждый день тренироваться — и побольше, чем мы молимся! Встать с рассветом, пробежаться, облиться водой — и за дело!»
«Прыгать на одной ноге взад-вперед по заваленной битым камнем площадке, пока от изнеможения не потемнеет в глазах. Когда потемнеет — прыгать на другой ноге.
С маху валиться на щебень — спиной, животом, боком — как угодно, только чтобы с маху и не ушибаясь.
Тяжеленной дубиной попадать по не то перьям, не то пушинкам каким-то, летящим из подвешенного на ветру дырявого мешка, пока этот самый мешок не опустеет. Если чаще промахивался, чем попадал (если ты сам считаешь, что чаще промахивался, чем попадал), - наполнить мешок вновь.
Той же дубиной отбивать крохотные камушки, которые внезапно швыряет в тебя нелепый твой учитель — швыряет и вскрикивает: „Середина! Конец! Рукоять!“ ‹…›
А после всего этого драться с Нурдом, с умелым здоровым мужиком Нурдом, у которого две стремительные руки и в каждой зажата палка».
Вот именно. Причем вести такой образ жизни надлежит с детства. Это, впрочем, общий признак: иначе оружием высокого совершенства владеть нельзя. Будь то меч, будь то лук или кавалерийское копье — в «комплект» к которому входят также навыки верховой езды и, куда денешься, владение всем остальным оружием всадника. В комплект к искусству мечевой рубки все это тоже входит, особенно в рыцарские времена. Однако поговорим пока о мастерстве пешей схватки, тем более что оно и в современной фантастике преобладает. Логика тут есть: в кавалерийском бою полноценный рисунок боевого искусства присутствует, но не просматривается. Краткосрочный обмен ударами (или, при настоящем мастерстве, один удар либо краткая серия, после которой противник к обмену уже не допускается) — и течение схватки разъединяет бойцов. Редко-редко всадникам случается повторять «заходы» друг на друга — или вести длительный бой, встав бок о бок (вариант: кружась и маневрируя, причем «ход конем» тут заменяет подшагивание — отскок — прыжок своими ногами в пешей схватке). Почти всегда это случается в неких аналогах поединка — пусть и боевого, а не ритуального; ну, порой бывает до начала общей схватки или в самом ее конце. И вообще, здесь помимо человеческого фактора играет роль еще и лошадиный — порода, рост, наличие брони, степень усталости, — так что чистота эксперимента, безусловно, падает.
(Между прочим, тут у фантастов полным-полно козырей! Жаль только, мало кто по-настоящему глубоко продумывает конструкцию ездовых монстров и технику боя с них: в основном даже под самым фэнтезийным всадником скачет лошадиный архетип. А если даже что иное — все равно это не мешает всаднику рубиться так, будто под ним стандартная лошадь.)
«Игра ног» в пешем мечевом бою куда важнее «скрещивания клинков». Шаг, подскок, разворот, смена позиции; правильная постановка ступни — все это мы видим и в первых аналогах учебников (XIV—XV вв.), и в более ранних миниатюрах, и в еще более ранних, викингских времен, текстовых описаниях. Бой в доспехах и без них; поединок; схватка малых, по несколько человек в каждом, отрядов; экстремальные ситуации «один против нескольких»… Во всех этих ситуациях техника и тактика схватки не то чтобы идентичны, но сходства куда
Ну да, все правильно: отнюдь не всегда это были состязания в «фулл-контакт», и оружие чаще всего использовалось притупленное, и договорные поединки имели место быть (хотя реже, чем может показаться: ведь цена ранения и даже жизни — куда ниже, чем сегодня, а подлинных знатоков в толпе зрителей хватает, поди смухлюй!). Верно и то, что элита таких фехтовальных братств театральными поединками брезговала. Но ведь и то, что качественное владение мечом требует навыков, сравнимых с акробатическими, — тоже верно!
Многообразие, универсальность подготовки приводила к тому, что «на выходе» получался не только мечевой боец, но именно воин-универсал. Из-за чего, между прочим, собственно мечевое фехтование (хотя уместней говорить не о фехтовании, в узком смысле слова, а о бое с мечом в руках) словно бы растворяется во всех остальных навыках. Даже на поединке (вариант: на турнире) первый этап схватки сплошь и рядом включает древковое оружие, и ударное, и метательное — последнее, правда, не для турнира. В ближней же схватке часто доходит до рукопашных приемов, а уж кинжалы-то тем паче в ход идут, практически всегда сочетаясь с захватами-заломами-ударами свободной (освободившейся после потери оружия!) рукой, ножными подсечками и сваливаниями…
Для всякого оружия (включая щит) и, конечно, для безоружного боя (включая элементы «безоружный — т. е. обезоруженный — против вооруженного») существовал комплекс приемов. Он, чаще всего, не был уж очень обширен по сравнению с изощренно-виртуозным набором позднейших фехтовальных школ. Многообразие, характерное для «гражданских», т. е. по преимуществу безоружных — и опять-таки позднейших! — стилей, для него тем более не характерно. Но все остальное было не то что в наличии, а прямо-таки в избытке. Мы уже перечисляли: выносливость, быстрота, реакция, глазомер… Вдобавок — абсолютная небоязнь крови, своей и чужой. И привитая с детства способность терпеть боль, продолжать схватку после даже серьезной раны — причем не одной! Так что я никому из фантастов не посоветовал бы кидаться хоть на рыцаря, хоть на викинга, хоть на витязя «с криком кия и с ударом ноги»: из этих двух факторов, скорее всего, успеет сработать только первый! И тем более нам наивно рассчитывать, что ваш средневековый спарринг-партнер растеряется и пропадет, вдруг лишившись «благородного оружия», т. е. длинного клинка. Он и с топором, боевым цепом, обломком жерди или выхваченной у кого-нибудь крестьянской дубинкой будет страшен, да и без всего этого — тоже. А вдобавок он — не только викинг, но и рыцарь — метать умеет все, что угодно, от камней до копий, включая, разумеется, кинжалы, ножи и швырковые разновидности топоров и палиц. Да, в турнирных поединках это не применяется (хотя на менее высокорейтинговых состязаниях — вовсю), но уж в боевых-то условиях…
Современники все эти нюансы знали. Поэтому на профессионального вояку, даже когда он лишался полноценного оружия, они — если сами не были такими же вояками — нападали с большой оглядкой и еще большим численным преимуществом…
«Запомни первое: драться надо не одним только клинком. Драться надо всем — землей, которая под ногами, солнцем, которое в глаза, дымом, тенью, холодом, дождем… Запомни второе: стремительность хороша при тяжелом клинке и крепкой руке. Иногда, конечно, всего сподручней оказывается нож, а только если научишься ловко вертеть тяжестью, так и с ножом сумеешь управиться, а вот наоборот не выходит. Запомни третье: половина бредущих по Вечной Дороге воинов сочли последнего своего противника неумехой. И теперь бредут по Вечной Дороге».