Горизонты оружия

Асмолов Константин Валерианович

(Добавим: стрелы для таких сверхдальних выстрелов используются облегченные — по артиллерийским меркам, само собой. Весят они не больше, чем самые тяжелые из стрел, выпускаемых ручными арбалетами.)

Ну и, конечно, наличие бокового ветра — серьезный ограничивающий фактор. Иногда и впрямь приходилось дожидаться затишья. Но ограничивающих факторов и помимо этого хватало, потому-то осады порой бывали затяжными. Десятки, даже сотни дней, сотни и тысячи выстрелов метательных машин… подкопы, тараны, осадные башни, тролли, драконы — уничтоженные «на полдороге» или успешно подведенные вплотную к стенам… штурмовые драконы и птеродактили, то сбитые огнем зенитных баллист (а может

быть, заклинаниями?), то успешно выполнившие боевое задание… Короче — все как у нас!

Массу вопросов (опять-таки со стороны действующих фантастов!) вызвали корабельные баллисты, причем почти все просят разрешения как можно шире использовать их в тактике «флот против флота». Лично я тут, понятно, ничего ни разрешить, ни запретить не могу, а вот реальная практика запрещает многое. Все-таки наши земные торсионы надо беречь от влаги. Так что на кораблях, даже тяжелых, эти машины редки, причем тактика «флот против берега» для них более естественна, чем участие в маневренном морском бою. Я ВООБЩЕ не знаю сообщений, чтобы в таком бою баллисты проламывали вражескому кораблю борт или сшибали мачту; правда, по такелажу и парусной оснастке из них в эпоху морского могущества Рима действительно стреляли. И ядрами, и тяжелыми стрелами, и «гарпагами»: стрела-копье типа усложненного срезня с многоветвистым наконечником…

Еще был вопрос о том, почему все-таки осаждающие обычно применяли катапульты успешней, чем осажденные. А вот это как раз необязательно для «ненаших» миров! Но в мирах «наших» античное градостроительство оказалось старше метательных машин. Если же вокруг города действительно вырастет новая система укреплений — то установленные на специально оборудованных для этого башнях тяжелые катапульты гарантированно смогут подавить все вражеские аналоги, что будут размещены вокруг стен. Ведь хоть какой-то стенобитный эффект достигается лишь ОЧЕНЬ тяжелым снарядом с ОЧЕНЬ небольшого расстояния, вряд ли большего, чем выстрел из пращи. И тут уж фору, безусловно, получит городская катапульта, за счет высоты расположения более дальнобойная! Не говоря уж о том, что дальнобойность ей обеспечит и использование более легких снарядов: ведь осажденным надо не ломать ядрами стену, а подавлять огнем (может быть, и буквально: зажигательными «бомбами»!) вражескую технику.

…Надо сказать, что за малую способность катапульт (баллист тоже) проламывать стену читатели и писатели обиделись на меня сильнее всего. Но — «на сем стою и не могу иначе».

Разве что магическую энергию использовать? Или могучих боевых монстров, которым по силам быстро перезаряжать легкие катапульты и медленно — сверхтяжелые, способные метать снаряды, которые лишь самой громадной фрондиболе по праще?

Но тогда ребром встанет вопрос и о материалах, способных выдержать такие нагрузки. Или их тоже будем магией подстраховывать?

Не слишком ли много магии?

Впрочем, кто справится с этой задачей (с магией ли, без нее) — тому честь и хвала.

Глава 6

Путь гладиатора

Приз остается в студии. После часа пойманный последним получает Главный Приз. Пять миллионов. Все просто. Внимательно следите за бонус-временем других гладиаторов. Может статься, что в финале все решат эти пять-десять минут. Всем все ясно? Отлично. Тогда прошу в студию.

С. Чекмаев. «Гладиаторы

каменных джунглей»

Так сказать, «Гладиаторы, не мешайте посадке! И отойдите от края платформы!». В последнее время обнаружилось резкое «опрощение» достаточно зловещей сути этого термина. Не только в фантастике, во всяческих рекламных шоу-играх тоже — но мы сейчас говорим о фантастике.

Быть (или хотя бы называться) гладиатором сейчас — круто. Престижно. Модно. Но это с одной стороны; со стороны же другой — постыдно и страшно. Причем связанный с гладиатурой позор и ужас отнюдь не полностью определяется ее главным (для современных читателей и не менее современных писателей) грехом: вполне реальной угрозой гибели.

Однако баланс между «грехами гладиатуры» — главными, побочными, взаправдашними и фантастическими — очень трудно определить. Даже сформулировать возникающие по этому поводу вопросы — и то нелегко.

Попробуем?

1

Желтый песок арены, казалось, обжигал глаза.

Я поморгал воспаленными веками и медленно двинулся по дуге западных трибун, стараясь оставлять центр строго по левую руку. Я был левшой. Некоторых зрителей это почему-то возбуждало.

<…>

Выкладываться не хотелось. Для кого? Игры Равноденствия еще не скоро, к нам забредали лишь ремесленники со своими толстыми сопливыми семействами, бездельники с окраин да унылые сынки членов городского патроната. Все это были солидные, полновесные граждане, у всех у них было Право, и плевать я на них хотел.

Г. Л. Олди. «Право на смерть»

«Право», на обладателей которого бесстрашно поплевывает главный герой, гладиатор Марцелл, — это то самое право на смерть. В данном случае — право (и самая способность) умереть на арене, в котором бессмертным гладиаторам из мира Олди отказано. Так что плюет Марцелл, безусловно, сквозь зубы, показным презрением маскируя горестно-завистливое чувство собственной неполноценности. Сильный и оригинальный ход, с первых строк позволяющий четко обозначить кастовое самоощущение профессионального гладиатора: совершенно не такое, как у «бойца вообще».

Возможно, осознавая эту разницу, но не умея ее выразить, многие наши фантасты гладиаторской тематики… избегают, что ли. Или упоминают ее мельком, причем большей частью — в отрыве от «исходного» культурно-исторического контекста. А вне этого контекста она чаще всего предстает просто «боями без правил», организуемыми на потребу любителям острых зрелищ, иногда подпольных и всегда сопровождающихся тотализатором, сверхвысокими ставками и прочими атрибутами неспортивного (допустим) поведения. По крайней мере, для «непосредственных участников» такие бои, как правило, являются вынужденными, подневольными (ну еще бы: какой современный автор отдаст на них полюбившегося героя с его, героя, доброго согласия?!).

Впрочем, иной раз подобная гладиатура приходит в обличье вполне добровольного «кровавого спорта», очень престижного и/или высокооплачиваемого. Правда, в этих случаях она чаще напоминает рукопашные, а не фехтовальные схватки, да и жизнь участников обычно хоть чем-то подстрахована. Строгим «высокотехнологическим» контролем над ходом поединка в одной из ранних вещей тех же Олди, посмертной (изначально!) неубиваемостью в «Свете в окошке» Логинова, всемогущим и всеблагим сверхразумом в дяченковском «Пандеме» (где даже беспандемные обитатели «Красного слоя» реально отнюдь не подвергаются ПОЛНОЙ МЕРЕ риска)…