Горизонты

Somber

Я взглянула на кобылку, сидящую в одиночестве в своём уголке, а затем заставила себя перевести взгляд обратно на Ублюдка.

— Я не знаю, что сказать, — неуверенно пробормотала я. — Я не сильна в риторике.

Затем обволокла пустое тело своей магией, собираясь левитировать его к себе.

Вытащив пистолет, жеребец приставил его к голове моей пустышки.

— Я хорошо знаю, как причинять адские страдания, но ты, Блекджек, в этом деле просто мастер. «Я не сильна в риторике». Да что, ёб, с тобой такое? Она только что потеряла своего отца и близких друзей, а ты холодна с ней, словно грёбаная луна. Она так отчаянно нуждалась хоть в ком-то, что закрутила

со мной. Так что оторви зад от дивана и уладь это, а не то я закрою свой ебучий контракт, прикончив Блекджек.

И, судя по выражению глаз Ублюдка, он был настроен серьёзно. Конечно, я могла бы остановить его или даже убить, вот только существовала одна проблема…

Он был прав.

Часть меня возмущенно заявила, что этот грубиян излишне торопит события. Как он смеет? Я могу помочь Скотч, когда всё закончится. Ведь мне под силу создавать самые разные сны, чтобы обратиться к её утрате. Разговоры… это так убого. Приняв нужный облик, я могла бы решить эту проблему исподволь. А она бы даже не поняла, что ей оказывают помощь. И поэтому, в случае неудачи, я бы не пострадала. Не была бы обвинена. И не понесла бы наказания.

— Вот блин, — пробормотала я. Затем медленно направилась туда, где, сжавшись в комок, сидела Скотч с упавшей на лицо гривой. Когда я присела рядом с ней, она никак не отреагировала, лишь тихонько шмыгнув носом. И что я должна ей сказать? «Ну и как он, по шкале от одного до десяти»? Или «Как у тебя дела»? А может…

— Прости, — глухо произнесла я. Затем тяжело сглотнула. — Прости за своего отца. Прости за Рампейдж. Прости… за всё.

Она не отвечала довольно долго. Луна, должно быть, уже отправилась восвояси. Чтобы вернуться, когда Скотч уснёт, и сотворить с её снами какую-нибудь магию. Поработать над ними, пока они не придут в норму. Но я должна была терпеливо ждать, несмотря на то, как сильно это ненавидела. Несмотря на то, что картина пронзённого арматурой П-21 и рыдающей над ним Скотч стояла у меня перед глазами.

— Хотела бы я быть настоящей Принцессой. Но не думаю, что являюсь ею. Не по-настоящему. Настоящая Принцесса сумела бы спасти их обоих. Нашла бы способ. — Подняв копыта к лицу, я понаблюдала за работой изящных шестерёнок, вращающихся внутри этих замысловатых механизмов. — Я ничего не могла поделать.

— А ты пыталась? — подала голос Скотч.

Я закрыла глаза, чувствуя, как по щекам побежали слёзы.

— Я должна была стараться лучше. Придумать, как перерезать эту арматуру. Найти способ предотвратить запуск Горизонтов. Хоть что-то. Доставить его в Астростойло. — Я смахнула слёзы с глаз холодным металлом. — Прости.

— От твоего «прости» ничуть не легче, Блекджек! — огрызнулась Скотч, одаривая меня взглядом, настолько похожим на его, что бирюзовые глаза кобылки показались мне тёмно-голубыми. — Ты… это ты! Разносишь огромные башни и переживаешь взрывы жар-бомб! Вляпываешься в самое безумное дерьмо и едва замечаешь это! Почему же ты ничего не сделала в этот раз? Какой-нибудь трюк или… хоть что-нибудь! Почему?!

— Потому что не могла! — рявкнула я в ответ. — Чего ты хочешь от меня?

— Чуда! — выпалила кобылка. — Для чего ещё нужны Принцессы? Для чего нужны богини? — Она всхлипнула, и горячие слёзы гнева побежали по её щекам. — Ты могла… должна была… почему… почему? — умоляюще вопрошала она, но её слова буквально тонули в рыданиях. — Почему ты не спасла его?

— Потому что… — Я запнулась. Как сказать ей, что он взял с меня обещание, что я сохраню жизнь его дочери? Ублюдок был прав. Она страдает. Чертовски страдает. Не телом,

но душой. И что бы я ни сказала, она повернёт это так, что начнёт винить себя в его смерти. Если уже не винит. — Он обещал мне что… что если что-нибудь случиться… я… я… — Я облизнула внезапно пересохшие губы, а затем обхватила живот. — Я должна была позаботиться о детях. Его детях. После всего, через что пришлось пройти, чтобы вернуть их, я должна была это сделать.

Ложь сработала. Боль и гнев в её глазах поутихли. И хотя они по-прежнему смотрели с подозрением, в них зародилось и сомнение. Срывающимся голосом она произнесла:

— Он говорил… говорил, что я не должна позволять тебе… сдаваться. Что я должна удерживать тебя подальше от матраса… что бы это ни значило. Следить, чтобы ты была счастлива и сосредоточена. И я старалась притворяться, что всё хорошо, но ты… делала вид, что тебе всё равно. Что это не твоя вина.

Я отвернулась к окну и с трудом произнесла, чувствуя, как сдавило горло:

— Я… Мне не всё равно… Прошу… поверь мне. — На самом деле, это была не моя вина. Не совсем. Учитывая Горизонты и его ранения… Может, если бы я настояла на том, чтобы дождаться Вельвет Ремеди и её друзей, она смогла бы сделать что-нибудь. Хотя, уберечь Хуфф от удара было куда важнее. — Хотела бы я, чтобы всё пошло по-другому, — добавила я и стиснула зубы, пытаясь усмирить поднимающуюся во мне волну паники. — Я хотела бы… так много всего…

— А я хотела лишь… помимо Папы… чтобы внутри у меня всё успокоилось. Поэтому я и… ну, ты понимаешь… с ним, — ответила Скотч, кивнув на Ублюдка, который демонстративно не смотрел в нашу сторону. — Ты говорила, что секс — это твоя кнопка перезагрузки. Я надеялась, что это перезагрузит и меня.

— Сработало? — спросила я, непроизвольно улыбнувшись самыми уголками рта.

Кобылка крепко сжала колени.

— Это было неплохо, пока продолжалось, но всё же не помогло забыться. А теперь там всё липкое и саднит — вот и все ощущения. Не встану со своего места, пока не раздобуду влажное полотенце. — Она закрыла глаза. — Я сомневалась, согласиться ли он на это вообще, но он просто спросил, уверена ли я. И позволил самой задавать темп.

— Потому что не хотел, чтобы чокнутая лунная принцесса раздавила мне голову, словно прыщ, если я причиню тебе боль или заставлю истечь кровью, — отозвался Ублюдок с другой стороны ракеты. — Если ты достаточно взрослая, чтобы по-настоящему хотеть этого, значит и достаточно взрослая, чтобы делать всё как следует. Хотя это несомненно попадает в верхнюю десятку самых раздолбайских моих поступков.

— Я же не оплошала, нет? — спросила Скотч, нахмурив брови.

Ублюдок повернулся к нам, ткнув сигаретой, словно указующим перстом, и застыл, беззвучно шевеля губами. После чего сунул сигарету обратно в рот и откинулся в кресле.

— Нет. Не будем говорить об этом. Давай просто спрячем это среди всего остального, что нужно забыть о сегодняшнем дне, — пробормотал он, слюнявя сигарету.

Скотч Тейп поникла ушками.

— Значит, я была…

— Ты была восхитительна! Великолепна! Даже фантастична! Просто ты чуть моложе, чем я предпочитаю, ясно? Не хочу знать, где ты научилась так… Знаете что? Давайте больше не вспоминать об этом. Никогда. — Ублюдок угрожающе посмотрел на нас обоих, но я просто ухмыльнулась в ответ, а Скотч Тейп пренебрежительно фыркнула. Тогда он левитировал ко мне моё старое тело. — Ладно! На этом закончим. Вы поговорили. Она больше не выказывает желания умереть. Можешь возвращаться к тому, что бы ты там ни делала, обнимаясь с этой штукой.