Горизонты

Somber

К своему удивлению, я догнала её в течении минуты. Ночная пони бежала странным прихрамывающим алюром, из-за чего она спотыкалась примерно через каждую дюжину футов.

— Почему оно нас преследует?

— Оно — эхо жизни. Это не реальное существо! Оно просто хочет быть познанным. Вновь прожить свою жизнь, — прокричала она, хлопая крыльями, едва уберегавшими её от падения на землю вниз лицом.

— И что в этом такого плохого? — спросила я, оглядываясь назад, на шторм, разрезающий речное русло позади нас.

Чем ближе он подбирался к нам, тем отчётливей слышалось нечто похожее на крики, и легко узнаваемое «Вуум» жар-бомб.

— Оно умерло! — прокричала она в ответ. — Неужели ты хочешь, чтобы это случилось с тобой?

Ладненько. Справедливое утверждение!

— Для меня, это будет уже не в первый раз, — возразила я, неуверенная, в прочем, в том, что смогу вернуться в этот раз, если это случится. Я вновь попыталась телепортироваться, но окружающее змея поле разрушения продолжало нарушать мою концентрацию. Сжав зубы, я вновь и вновь пыталась применить заклинание, и в конечном итоге, мой рог вспыхнул, и я телепортировалась на берег реки. Развернувшись, я увидела хромающую в одиночестве Тенебру.

— Отлично! Теперь ты можешь улететь! — Но она этого не сделала. Над плывущим по воздуху призрачным змеем висели готовые взорваться призрачные жар-бомбы. Дорогая Селестия, да что с ней такое? — Я в порядке! Лети!

Но она по-прежнему не взлетала. Её крылья неровно хлопали и только сбивали её с шага. Затем, ее глаза закатились, а ноги резко подломились, сведённые судорогой. Она упала на бок, мучительно содрогаясь. Призрачное создание стало приближаться, готовясь к атаке.

Я не думала. Я просто действовала. Я телепортировалась так чтобы встать прямо перед Тенеброй и позволила монстру ударить сначала меня.

В момент контакта, меня дернуло примерно также как когда я пользовалась шарами памяти или Персептитроном, но намного глубже. Я плыла через Хуфингтонский залив рядом с массивными линкорами, что готовились к выполнению очередной миссии. Я не любила войну пони, честно говоря откровенно ненавидела её, однако с теми не-пони кто не поддерживал военную политику Министерств случались плохие. Патрулировать залив на наличие мин-талисманов было намного проще чем сопротивляться, кроме того я же никого не убивала.

На базе внезапно включились сигналы тревоги, а затем зазвучали сирены. Пони-матросы забегали туда-сюда вдоль зданий, и на кораблях. А по небу зазмеились инверсионные следы, и было их не один или два, или даже дюжина, но сотни. А затем, они начали падать, и в мгновение ока военно-морская база стала силуэтом на фоне ослепительно-радужного сияния. Я ослепла, но слышала крики, а через какое-то время, и рёв ударной волны, прокатившейся по заливу. В поисках безопасного места я нырнула в воду, а затем… Луна взорвалась. Взрыв был настолько силён, что даже под водой, я почувствовала, как обгорела. Погрузившись на самое дно, я зарылась в ил, и молилась, чтобы эта боль прошла.

Но она не проходила. Когда я всплыла, моя восхитительная вьющаяся грива начала

выпадать, а чешуя отслоилась. Затем настал черёд кожи. Потом мускулов, находящихся под ней. Я была крупнее, нежели умирающие в зелёном снегу пони, и чтобы окончательно погибнуть мне потребовались недели. А когда это произошло, я умерла на берегу этой реки, измученная и слепая. Я не хотела умирать. Ведь эта война даже не была моей…

Я не знала, стало ли это следствием того, что моё тело являлось пустышкой, или результатом того, что я была уж очень опытна в умирании, или, в конечном итоге, эхо просто не было смертельным, но призрачная змея пролетела сквозь меня и продолжила двигаться вниз по реке. Крик начал исчезать, вместе с рёвом жар-пламени. Вскоре, единственным звуком были прерывистые вздохи Тенебры у меня на копытах.

Моих медицинских познаний хватило ровно на то, чтобы просунуть древко своего копья ей между зубов, дабы она не откусила себе язык, а потом ждать окончания эпилептического припадка. Через тридцать секунд её подёргивания замедлились, а затем прекратились. Я вытащила древко и обняла ее, когда припадок перешел в рыдания. Стигиус не мог связно говорить. У Тенебры была эпилепсия. И мне стало интересно, а что бы случилось, если бы от их связи и в самом деле родились жеребята, а затем отбросила эти отвратительные мысли в сторону.

— Ну что ж, это была интересная смерть, — произнесла я, обнимая её.

Она открыла заплаканные желтые глаза, вытерла копытом сопливую мордочку.

— Ты… ты пережила это? И осталась жива?

— Ну, честно говоря, по шкале от единицы до десятки, это было в районе четырёх. То есть, умирать от радиационного заражения — это отстойно… то бишь, уж я-то знаю, ведь я дважды едва не окончила свои дни именно так… вот находиться в комнате из вопящей расплавленной плоти и металла, много, много хуже.

Она несколько секунд пялилась на меня, её неверие перерастало в шок.

— Точно-точно, — произнесла я, слегка улыбаясь. — У меня бывало и хуже.

— Полагаю, Виспер все же не такая склонная к преувеличениям хвастунишка, как я думала, — пробормотала она, осторожно вставая на ноги и подтягивая броню. Кобыла переживала из-за уязвлённой гордости. — Мне жаль, что я не смогла улететь в безопасное место, — произнесла она очень тихим дрожащим голосом. — Мне бы так хотелось, чтобы ты не видела того, что произошло, — добавила её поза.

— Полагаю, это произошло уже не в первый раз? — мягко спросила я.

— Угу. Подобное случается весьма часто, когда я… встревожена и нервничаю. У всех ночных пони есть физические, социальные, и педагогические режимы, чтобы поддерживать себя в хорошей физической форме и здравом уме. Я… часто… нарушала их. Эта… кобыла моего брата, — тактично произнесла она, будто бы очень желая сказать что-то другое. — Поначалу, она нашла их весьма забавными. К счастью, она обнаружила, что устраивать оргии намного более занимательное занятие.