Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)
Шрифт:
Руководство ОУН с Бандерой во главе также организовывало т. н. походные группы, в состав которых входили специально подобранные работники, пропагандистские и административные. Они должны были продвигаться за передовыми подразделениями немецкой армии и на завоеванных территориях Восточной Украины пропагандировать националистические идеи, организовать звенья ОУН и вербовать новых членов. Было создано три группы: северная над Бугом, центральная над Сяном и южная, сосредоточенная в районе Санока. Каждая из этих групп имела своего командира и штаб… Все группы вместе насчитывали свыше 4.000 человек [220] .
220
Это —
Именно во время этого соревнования за время и пространство — кто первый, были убиты члены ОУН-м — Емельян Сеник и Николай Сциборский.
Такое большое количество людей в "походных группах", которые шли сразу за фронтом, не могло продвигаться без сотрудничества с немцами. В конечном итоге, этот поход был запланирован задолго до войны, ОУН выполняла диверсионные задания Абвера. К этим заданиям следует причислить призывы ОУН к бойцам-украинцам из Красной Армии сдаться в плен. Такие призывы провозглашались через громкоговорители, по радио, с помощью миллионов летучек на украинском языке, которые сбрасывали с самолетов. После провозглашения "Акта 30 июня" использовался аргумент: сдавайтесь в плен, в Львове возникло украинское правительство.
Это было время, когда с момента голодомора на Украине прошло всего восемь лет, с момента чисток интеллигенции 1937го — всего четыре года. В рядах Красной Армии были миллионы украинцев, которые имели право ненавидеть большевиков. И многие из них отреагировали на призывы ОУН-Абвер: сдались в плен при первой возможности. Не зная, какая их ожидает судьба. Об этой преступной деятельности ОУН-б пишет Зиновий Кныш: Бандера со своими помощниками… виновен в смерти миллионов украинцев, которые сдались в плен [221] .
221
Как уже было сказано, обе ОУН, выполняя задания Абверу, делали одновременно работу для самой ОУН: захватывали административную и политическую власть, пропагандировали идеи ОУН, а это уже не входило в интересы Абвера или Гестапо. В Киеве группа главных членов ОУН-м сумела первой захватить городскую администрацию. Тогда как в Львове бандеровцы организовали 6.07.1941 г. Украинский Национальный Совет, который, после конфликта ОУН-б с немцами на фоне "Акта 30 июня", стал совещательным органом УЦК [222] , ОУН-м, после захвата немцами Киева, создала подобный ему Украинский Национальный Совет [223] .
222
223
Это для немцев было уже слишком, их планы в любом случае не предусматривали призыва каких-либо политических органов на оккупированной территории Украины, которые бы представляли украинские, хотя и националистические интересы. Поэтому дошло до арестов и казней главных членов "производных групп" ОУН-м в Киеве, среди них, и поэтессы Елены Телиги, которая была расстреляна в Бабьем Яру, а другой поэт — Ол. Ольжич погиб в гитлеровской "тюрьме" концлагеря в Саксенгаузене.
Не совпадали интересы ОУН и немцев. Немцы реализовали свои интересы, часто с помощью ОУН, но не позволяли ей реализовывать ее, ОУН, интересы, а сила была на их, немцев, стороне. Сила тоталитарной нацистской системы, интегральной частью которой был расизм. Это гитлеровско-нацистская система предусматривала физическое истребление евреев, частично физическое истребление славян, следовательно, и украинцев, и превращение остальных у рабов. Служить этой системе, даже руководствуясь (неоправданными, когда речь идет об ОУН) интересами народа — было преступлением. Если лидеры, простите — "вожди", различного ранга проводники ОУН имели обязанность знать стратегические производные гитлеровской Германии, то их преимущественно не знали рядовые члены ОУН. их не знали обычные украинские люди — крестьяне, рабочие, даже аполитизированная интеллигенция. В условиях большевистского притеснения, после голодомора 1933 года, после насильственной коллективизации, раскулачивания, депортаций в Сибирь, после концлагерей — украинцы из Украинской ССР имели право думать, по крайней мере, в первые дни войны, что уже хуже, чем большевизм, быть не может. Они, те украинцы с т. н.
А "походные группы" уже в первые дни оккупации действовали во всю мощь, была приведена в движение пропаганда ОУН, была организована местная администрация, полиция.
Кто из украинцев Западной и Надднепрянщины Украины согласился работать в местной администрации под оккупантом? Преимущественно те, кто имел образование и не был связан с большевистским режимом, а даже если и был, то имел за собой сам, или же семья, репрессии со стороны большевиков. Это они откликались на призыв "походных групп" становиться на службу в местной администрации. Они же видели, что призывают к этому украинцы. Они, те кто пошел работать в администрацию, дали на это согласие в доброй вере, не зная действительных намерений оккупантов. А когда о них узнали — было уже поздно отступать назад. Они, в большинстве своем невольно, стали заложниками оккупанта.
Кроме местной администрации "походные группы" организовывали тоже украинскую вспомогательную полицию. Сказанное не исключает, что такая полиция могла возникнуть совсем спонтанно, без участия оуновцев из "походных групп", по призыву самих немцев.
Кто из украинцев шел во вспомогательную полицию? Из разговоров со многими людьми, которым имею все основания верить, выходит, что шла в нее преимущественно молодые отбросы, лентяи, люди без моральных принципов, те, которые искали случай отомстить своим личным врагам, тоже склонные к пьянке дармоеды. Но были также в полиции и такие, которые, как молодые люди, любили оружие, боязливые люди. Изредка бывали также во вспомогательной полиции люди, которые пошли в нее с намерением поддерживать общественный порядок. Всех их объединяло одно: они, те, которые сразу же после оккупации территории, пошли во вспомогательную полицию — не знали с самого начала, какова их работа, какова их роль.
Как и в каждой войне, однако, под немецкой оккупацией в особенности, полиция, которая служит оккупанту, злоупотребляет своим положением, сводит счета с личными врагами, злоупотребляет данной ей властью часто в «шкурных» интересах — забирает незаконным путем (какой же закон во время оккупации?) имущество у людей, избивает, а то и убивает их. Такое поведение — почти "нормальное" явление в "нормальной" оккупации.
Но не в немецкой гитлеровской оккупации! И не в условиях, когда тех, маленькую полицейскую "власть имущих", идеологически направляли украинские националисты, что происходило, в частности, в Западной Украине. Труизм — это утверждение, что украинская вспомогательная (вспомогательная гитлеровским полицейским службам, следовательно, и "Айнзацгруппе") помогала гитлеровцам истреблять евреев. Хоть и не только помогала. Польский католический епископ Винценти Урбан пишет: Главное гетто для подльвовского еврейского населения находилось в Яричеве Новом… Евреев из яричевского гетто расстреляли украинцы недалеко в лесу под немецким надзором. Украинская полиция расстреляла также билецких евреев на Лысой Горе [224] . Это — один из многих примеров.
224
Украинская вспомогательная полиция не была централизованным учреждением, она подчинялась местной немецкой военной или гражданской власти, ее образ отличается в зависимости от того — где она действовала: в Галичине, которая была составной частью Генерального Губернаторства, на Волыни, которая до войны преимущественно принадлежала Польше, или в Надднепрянщине, на Восточной Украине, где влияние ОУН не достигало городов и сел. Именно поэтому я не выделяю темы "украинская вспомогательная полиция" в отдельный раздел, а говорю о ней в связи с "производными группами", которые в большинстве случаев приводили к возникновению на местах украинской полиции.
Однако, всю украинскую вспомогательную полицию соединяла подчиненность приказам немецкого оккупанта. Немецкий оккупант истреблял физически евреев — украинская полиция помогала ему в этом. Вообще, украинская полиция помогала гитлеровцам в их экстерминационной деятельности, в том числе и в убийстве львовских ученых в первые дни июля 1941 г.
Правда, в 1986 г. проф. Я. Пеленский отрицал участие украинцев в убийствах польских профессоров, добиваясь аутентичной документации для доказательства таких утверждений, в частности, отрицал участие в этом батальоне "Нахтигаль". В ответ ему можно привести отрывки из книги раввина Давида Кагане "Дневник львовского гетто", на которую написал абсолютно объективную рецензию польский историк Ришард Тожецкий. Раввин Д. Кагане заслуживает того, чтобы ему верить, он пишет, что украинцы, в частности, митрополит А. Шептицкий, его брат Климентий, другие украинские священники и монахи, подвергая свою жизнь опасности, спасали евреев.