Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)
Шрифт:
К, по-видимому, наибольшим пунктам самообороны поляков на Волыни следует причесть село Пшебраже. Описание обороны представил, по моему мнению, абсолютно объективно Генрик Цибульский в книге "Красные ночи" [399] . Автор дает детальное описание условий, которые повлекли организацию обороны, причем он ни в коей мере не руководствуется ресентиментами к украинцам, указывает на ряд случаев помощи украинцев полякам, он, как видно из цитируемых им украинских выражений, хорошо знает украинский язык, знает украинское волынское село. Автор указывает на недостаточную помощь со стороны А.К., объективно говорит о случаях поджога близлежащих к Пшебражу украинских сел, из которых атаковали отделы УПА, объясняет, что поджог этих сел был продиктован мотивами обороны и не указывает на цель — истребление украинского населения.
399
Почти
Проф. Петр Потичний в рецензии материала "Польская Безопасность об УПА" вспоминает села Верховины и Павлокома, которые были замородованы НСЗ — "Народове Силы Збройне" в 1945 г. [401] Вместо этого авторы книги "Путь в никуда" пишут, что нападение на Павлокому имело место в конце 1945 г., а его авторами была нелегальная вооруженная польская организация. ВиН "Вольносьць и Неподлеглосьць", причем они ссылаются на Реймента, который был автором труда об участии органов польской безопасности в борьбе с подпольем [402] .
400
401
402
Несмотря на разницу в отношении даты нападения и его авторством, неопровержимым является то, что оно имело место в 1945 году, следовательно, когда на этой территории давно уже не было военных действий, и что совершила его какая-то подпольная польская вооруженная организация, а жертвой стали украинцы.
Неясным по отношению к Павлокому является следующее: Артур Бата во вступлении к своей книге "Бещады в огне" [403] описывает нападение УПА на село Павлокому над Саном, которое он лично наблюдал. К сожалению, хотя в этой книге описываются действия УПА, автор в дальнейшем больше не вспоминает о Павлокоме, не указывает, когда УПА совершила нападение. Можно только догадываться, что в Павлокоме жили когда-то поляки и украинцы и что польский вооруженный отдел напал на это село в 1945 г., истребляя свыше 300 его жителей, и что отряд УПА совершил нападение на это село, убивая там поляков. Отсутствие данных о времени нападения УПА на Павлокому не позволяет сделать вывод о том, какое нападение было первым, а какое как возмездие.
403
Общеизвестным является факт акции возмездия А.К. в Львове, когда однажды были убито несколько украинских полицаев.
Одну из вроде бы акций возмездия польских отделов на украинском населении описывает Михаил Подворняк в книге "Ветер с Волыни". Автор говорит, что его знакомый Грицай, протестант как и автор, рассказал ему, что весной 1944 г. на рассвете около трех тысяч польских повстанцев окружили село Сагринь, подожгли его, а когда жители начали спасаться, убегая от пожара, их без всякого милосердия убивали, в результате этого погибли все верные общины евангельских христиан. Вообще в результате этого нападения погибло 763 человек [404] .
404
Я написал "якобы акции возмездия", потому что А. Щенсняк и В. Шота в книге "Путь в никуда" дают другую версию этого события, а именно: 9 марта 1944 г. в районе Сагриня, Грубешевского уезда, дошло до боя между отделами украинских националистов, поддерживаемых подразделением СС "Галичина " и местной украинской полицией и отделами Б.Х. (Батальоны Хлопске — В.П.): "Рыся", "Блискавицы", "Гурагана" и "Бужи", которые поддерживали местные заставы А.К. Бой закончился разгромом националистов, которые были вынуждены отступить, потеряв при этом свыше 200 человек убитыми [405] .
405
Это разногласие достойно исследования, как и Павлокома. Авторы "Пути в никуда" вспоминают в примечании, что воины Б.Х. и А.К. совершили нападение на отдел украинской полиции в Радымни, в результате которого был убит комендант отдела — известный садист и преследователь польского населения [406] . Но это — не гражданское население.
Следует думать, что теперь, когда открыты архивы в Польше и в Украине, историки будут иметь возможность установить размер акций возмездия польских отделов на украинцах. Но здесь нужно повторить: такие акции повлекли очень небольшое количество жертв по сравнению с жертвами польского населения. Но и о них нужно сказать правду. Потому что, как сказал кардинал Юзеф Глемп по случаю передачи польскому правительству документов о преступлении в Катыни, выявление правды, даже такой горькой, как эта, может формировать дружбу между народами. Это — общая боль обоих народов. С одной стороны усмирение, а с другой, дооценка той стоимости, которой является признание совершенных ошибок в том народе и в тех политических группировках, которые сформировались, ставя надежды на ненависть [407] .
406
407
Столкновение ОУН с Востоком Украины
Я всегда был противником разделения украинцев на "захидняков" и "схидняков" прежде всего потому, что такое деление не отражает географии населения. "Захидняки" — согласен, потому что они из Западной Украины, но нельзя называть "схидняками" всех украинцев, которые жили за пределами Западной Украины, потому что есть еще Центральная или Украина Надднепрянщины, есть Восточная и Южная Украина.
Мне почему-то кажется, что такая терминология — "захидняки" и "схидняки", отвечает желаниям первых, потому что тогда, вроде бы, они, "захидняки", являются половиной народа, а это — неправда. Однако здесь буду придерживаться этой терминологии с учетом темы.
Прежде всего, нужно вспомнить, что ОУН до войны никогда не распространяла своего влияния к востоку от Збруча. Задание насаждать идеологию украинского национализма получили "производные группы" ОУН-б и ОУН-м. Первыми, кажется, почувствовали неприемлемость идей ОУН члены, причем главные члены "производных групп" ОУН-м, которые успели закрепиться в Киеве до ОУН-б. Среди них были такие видные деятели ОУН-м, как О. Ольжич и Елена Телига, души чувствительные, потому что это были поэты. "Схидняки", как их здесь условно буду называть, знали на практике, что означает тоталитаризм, монопартийность, вождество. В них еще жив был клич Украинской Народной Республики — демократия, свобода слова, равенство граждан без различия национальности и тому подобное. Эта киевская группа ОУН-м не могла перенести полностью свой опыт, приобретенный в столкновении с "схидняками", потому что ее гитлеровцы разгромили — одних расстреляли, других арестовали, разогнали оуновскую киевскую администрацию.
Четче столкновение со "схидняками" почувствовала ОУН-б, потому что именно у нее было больше всего своих эмиссаров на Волыни. Хоть и истребляла ОУН-б пленных из Красной Армии, однако, некоторое количество "схидняков" попало в УПА. Никуда им было деться — либо в красные партизаны, либо в УПА. Некоторые более умные члены ОУН почувствовали, что на "схидняков" невозможно перенести идеи интегрального донцовского национализма. Им, "схиднякам", этот национализм был чужд. И как бы они прятались со своими идеями, попав в ряды УПА или в другие структуры ОУН, все же "вожди" поняли, что с теперешними лозунгами дальше Збруча им не пойти. Однако, пока они пришли к такому выводу, немало "схидняков" погибло от ОУН-УПА, в частности от рук С.Б. ОУН. Об этом пишет евангельский христианин Михаил Подворняк из Волыни:
… были случаи, когда много пленных, у которых были еще силы, когда их гнали ночью, убежали. Потом они разошлись по селам, нанялись работать у хозяев, но потом много их все-таки погибло, но уже не от рук немцев, а от рук своих неразумных и безумных партийцев, которые каждого пленного из Большой Украины считали коммунистом [408] .
Где-то имел место случай, когда нескольких бывших пленных из Красной Армии, которые работали у хозяев, пошли к этим большевистским партизанам. После этого бандеровская С.Б. ходила по селам, вылавливала бывших пленных и забирала их с собой. Их вывозили в лес и там расстреливали, подозревая, что они рано или поздно могут уйти к советским партизанам. Убивали невинных украинцев из Большой Украины… [409]
408
409