Горькие и сладкие цветы судьбы
Шрифт:
– Садись в машину, вещи я сам уберу в багажник, – Роберт взял сумки Георга. – Дождь прекратился, ехать будет легче.
– В одной сумке – стекло, подарки для тебя, не разбей.
– Что ты выдумал! У нас тут всё есть.
– Так это же подарки, да из родной Москвы!
– Подарки из Москвы дорогого стоят. Моё сердце так и осталось там, на
– Надо же, – удивился Георг. – И что же тут не так?
– Сейчас приедем, сядем за стол, и я тебе всё расскажу.
Пока они ехали и сбивчиво говорили обо всём понемногу, Георг рассматривал город в окно машины. Увидел он совсем не то, что ожидал. А ожидал он, что вокруг будут стоять небоскрёбы, всё будет сверкать, как в западных кинофильмах, и он узрит роскошь, блеск, красоту и кипение жизни. На самом деле не видно было никакого блеска и никаких небоскрёбов.
Двусторонняя дорога, что вела из одного района в другой, («Всего в городе пять районов, наш – один из самых дорогих», – пояснил Роберт), лежала через какие-то заброшенные холмы, покрытые чахлой травой. Иногда по краям дороги мелькали неопрятные, неухоженные деревца, небольшие болота, поросшие осокой, озёра, водоёмы, по берегам которых лепились частные двух- и трёхэтажные дома в старинном англо-голландском стиле. Вдали, на огромном расстоянии от этих мест, виднелись небоскрёбы Манхэттена. Их верхушки напоминали сломанные зубья расчёски.
«Какой-то странный город, – подумал Георг. – Ада говорила, что не любит его. Но, может, она почувствовала неприязнь к Нью-Йорку из-за истории с сыном?».
Роберт сказал, что они въезжают в тот район, где он живёт. Георг увидел однообразные улицы без зелёных насаждений, однотипные шести, десяти и двенадцатиэтажные дома-коробки из бордового и тёмно-коричневого кирпича. Только между домами он заметил небольшие, огороженные металлическими резными оградами,
– Почти везде то же самое, кроме Манхэттена, – сказал Роберт, словно прочитав мысли Георга. – В целом город похож на большую казарму. Лично для меня – он такой. Только маленькие садики радуют глаз и белки, обитающие там, оживляют картину. А что касается нью-йоркского метро, оно вообще вызывает у меня удивление и даже содрогание, да и не только у меня. Но иногда приходится ездить и в метро.
– Честно говоря, я ожидал увидеть нечто совсем другое, – Георг как-то погрустнел.
– Да ты не скисай! Здесь много красивых мест, есть на что посмотреть. Всё увидишь и оценишь, и к океану съездим. Что мне здесь нравится, так это океан.
– Да, хотелось бы увидеть то, что меня «зацепит», я планировал сделать зарисовки.
– Мы приехали, выходи, прошу в мои апартаменты.
– А квартира твоя или снимаешь? – Георг с интересом огляделся, входя в небольшую квартиру-студию.
– Снимаю. Сначала жил в общежитии, работал таксистом. Недавно открыл арт-салон, сейчас дела пошли в гору, в будущем мечтаю купить своё жильё.
– Здорово!
– Я без дела не сижу. Пишу картины, торгую поделками и бижутерией. Недавно принял продавщицу, один уже не справляюсь, ведь я ещё даю частные уроки музыки и веду шахматные кружки. Здесь все работают на двух-трёх работах.
– Я слышал об этом, – сказал Георг, снимая куртку.
– Ты иди в душ, а потом сядем за стол, – Роберт открыл холодильник и стал доставать продукты.
– Я быстро! – крикнул ему Георг, и действительно недолго был в душе, а когда вышел оттуда, стол был уже накрыт.
– Садись, теперь спокойно поговорим, – пригласил друга Роберт. – Скажи для начала тост.
– За встречу! – Георг поднял бокал.
– За встречу! – ответил Роберт, и бокалы зазвенели. – Как там наша матушка-Москва?
Конец ознакомительного фрагмента.