Горькие зори
Шрифт:
Картина эта была похожа на работу сумасшедшего художника, который запечатлел на холсте извращенную сцену насилия. Разумом Артем понял, что никогда уже не станет прежним, данное зрелище будет преследовать его до конца дней, маяча в темных закоулках и кошмарах. Был ли теперь смысл продолжать жизнь или лучше следовало сразу сдаться чудовищу, которым стала бабушка, и умереть, ни о чем не заботясь? Он ощущал себя хрупким предметом, который подкатился к краю высокой полки, но пока не упал.
Мертвые руки на мгновенье перестали вязать, и Артему показалось, что покойница слегка поманила его скрюченным пальцем. Мол, подойди, посидим на дорожку. Он был в таком состоянии, что перечить не стал. Дядя Вова наблюдал за ним вытаращенными глазами. Приблизившись, Артем обратил внимание, что бабушкины руки держали и не спицы вовсе, а
Оно продолжало поиски странного предмета, закопанного в лесу.
"Мне нужно ей помочь", - мысль ударила в голову, как молоток сапожника, прибивающего каблук к туфле, и у Артема волосы встали дыбом на загривке: эта мысль ему не принадлежала! Сейчас он был уязвимым. Очень уязвимым, как человек без кожи.
"Найди спицы".
Искать их нужды не было, так как они находились в подвале, вдетые в настенный гобелен. Как бы Артем этому не противился, тело его по собственной воле направилось к дому, спустилось в подвал, выдернуло спицы и вернулось назад. Им словно управлял кто-то посторонний. К тому моменту дядя Вова был уже мертв, глаза его остановились на одной точке и больше не следили за Артемом, отчего на душе появилось легкое облегчение.
"Раз с матерью твоей не вышло, может, из тебя будет толк", - вспомнил он бабушкины слова и медленно, как пловец в подводном балете, сунул руку брюхо старика, а после с противным хлюпанием извлек на свет Божий часть теплых внутренностей. Он не забыл механизм вязания, однако скользкие кишки никак не поддевались спицами. С отвращением Артем бросил их обратно, словно мусор в ведро с помоями, и его сразу же вырвало в заросли бурьяна. Потом же он набрал горсть травы и переплел ее между собой. Работа была начата.
В то время как они на пару вязали, Артема посетило смутное ощущение полной оторванности от прошлого, причем ясного представления о том, какое ожидает будущее, не было. Все, что случилось так недавно, казалось, произошло много лет назад: и его приезд в Горькие зори, и потревожившая воображение находка в подвале, и то, как Катя объявила о своей причастности к убийству бабушки - все это было как будто давным-давно, совсем в иной эпохе его существования.
Они вязали весь день напролет, и вот что странно - никто из жителей поселка не стал свидетелем этого необычного явления. В течение дня Артем разрубил корову и старика на части, тогда баба Нина использовала для своей поделки их сухожилия, мышцы и лоскуты кожи. Также он вынес из дома все тряпки, какие только смог найти - они тоже отправились в полотнище. Под вечер, когда силы покидали мертвое тело, пряжа обвила Артемовы ноги и впилась в прежние раны. Он терпел, уговаривая себя, что так нужно. Внутри нарастало неприятное возбуждение, поскольку развязка была близка. Баба Нина перестала сосать кровь лишь поздно ночью, и Артем почувствовал себя выпитым пакетом из-под сока. Казалось, что он усох и уменьшился в росте: одежда болталась на нем, как на карлике, натянувшем шутки ради вещи великана.
Едва забрезжил рассвет, бабушка сложила руки в ожидании. Все ее нутро горело нетерпением, сущность, заключенная в теле, ставшим для нее гробом, заметалась. Уродливое рукоделие стало возвращаться назад и сворачивалось клубком у их ног. Тишина стояла какая-то неправильная. Напряженная. Потрясенная. Такое безмолвие, такая немота сдавливали барабанные перепонки, влияли на мозг. Окружающий воздух в миг потяжелел, сгустился, словно
Артем почувствовал на себе его силу. Словно чужое сознание пробралось в него и начало копаться в мозгу, удивленно перебирать мысли, зарываясь все глубже, в недра рассудка и души. Вот только этот пришлый разум не мог относиться к какому-либо существу нашего мира, он был чуждым, иным. Оцепеневший и усталый мозг Артема в мгновение ока распростерся навстречу мощи, которая была безграничной и совершенной, как первый вздох младенца. Он как будто обновился, словно был компьютером, на котором перезапустили систему.
И тут нагрянул звук. Сперва это было мерное гудение, будто создаваемое огромнейшим двигателем, но затем оно переросло в мучительно громкий грохот. Люди с воплями повыбегали из домов и врассыпную помчались кто куда. По сравнению с тем, что надвигалось на Горькие зори, они казались мелкими букашками, спасающимися от нависшей над ними подошвы. Артем тоже хотел убежать, но не смог оторвать зачарованного взгляда от того, что загородило горизонт и часть неба. Нечто, похожее на лайнер колоссальных размеров, плыло по земле, сваливая деревья и сметая на пути дома. Стирая Горькие зори с лика страны. Пронзительный визг комьев земли, разлетаемых в стороны, зверский треск ломающихся изб, верещание людей, рев скота соединились воедино, будто оркестр, одержимый бесами, исполнял леденящий кровь концерт - среди этой пучины Артем не слышал собственный голос, хотя орал во всю глотку. Сердце молотом стучало в груди.
Махина была не просто огромной, она подавляла. Нитки держали ее округлую, как у самолета, переднюю часть и тянули к Артемову дому. Цилиндрический корпус, гладкий, точно спина кита, в сиянии луны и слабом свете наступающего утра имел шелковистый блеск. Нечто еще не подъехало достаточно близко, однако Артем уже догадался, что это и для чего оно прибыло. Постиг, кем в действительности является баба Нина. Ему вдруг открылась истина, древняя, как созвездия, как кости фараона, обнаруженные в гробнице. Он прозрел подобно человеку, понявшему, что Земля - всего-навсего планета среди миллиардов других планет в бесконечном пространстве, просто на ней по счастливой случайности появилась жизнь, а люди рождаются тут, чтобы в конечном счете умереть. Но среди этого множества планет найдется та, где существует иная форма жизни. Баба Нина, точнее то, что сидело внутри ее тела, было тому свидетельством.
Корабль медленно разворачивался к ним боком. Цветом он напоминал зрелый баклажан. Море в период шторма. Земля в неистовстве дрожала и стонала, поваленные столбы искрили проводами, пыль клубилась, а обломки жилищ разлетались по округе. Артему в грудь зарядило доской, отчего он упал навзничь. Подскочив, он укрылся в безопасном месте - за домом, который вздыхал подобно испуганной даме. Баба Нина осталась на месте, из-за движения воздуха и вибрации земли она сползла с кресла, запрокинув голову и раскрыв рот. Из укрытия Артем наблюдал за происходящей вакханалией и услышал, как за кораблем что-то взорвалось. Дым повалил ввысь. Неожиданно для себя он подумал о сестре. Поняла ли Катя, что происходит в Горьких зорях? Да и вообще, жива ли она? Ведь лесное чудище вроде бы проехалось по той улице, где располагался ее дом.
Громадина с истошным скрежетом остановилась, не развернувшись до конца. Спустя несколько минут Артем покинул свой тайник. Пыль потихоньку рассеивалась, волнение земли затихало. Где-то в поселке слышался треск пожара и далекие крики людей. Корабль правильной, насколько Артем мог судить, овальной формы горделиво возвышался над ним. Со стороны он напоминал гигантскую капсулу, гладкий черный металл с фиолетовым отливом холодно мерцал в промежутках перепутанных ниток. Господи, это было настолько немыслимо и феноменально, что вскружило Артему голову! Как этот корабль попал сюда и сколько времени пролежал под землей? Вопросы рождались, сменяя друг друга, и не иссякали, он так желал получить на них ответы! Но кто мог их дать?