Горький дым
Шрифт:
— Да, — подтвердил наконец, — хвоста нет. — Удобно устроился на сиденье, достал микрофотоаппарат, развернул папку. Переворачивал страницы, фотографируя. Наконец сложил списки обратно в папку, отдал Максиму. Тот высадил его на тихой улице, посмотрел на часы — нужно торопиться на Энглишер Гартен.
Лодзен нервничал. Ходил по длинному кабинету и курил папиросу за папиросой. Секретарша знала, что он ждет Рутковского, и пропустила Максима сразу. Полковник бросил папиросу в пепельницу не загасив.
— Ну что?.. —
Рутковский молча прошел к столу, положил черную папку.
— Вот списки, — ответил. — И все в порядке.
Лодзен быстрым движением раскрыл папку, начал листать страницы. Успокоился, глянул исподлобья на Рутковского, потом на часы.
— Все хорошо, что хорошо кончается... — пробурчал и спросил без всякого перехода: — Расписка?
Рутковский подал ее, полковник только взглянул искоса, спрятал расписку вместе со списками в сейф, закурил и даже предложил сигарету Максиму. Только после этого спросил:
— Где вы были?
— Ездил за списками, — притворился, что не понял, Рутковский. Итак, полковник решил не играть с ним в прятки, и сейчас начнется допрос. Следующие слова Лодзена подтвердили его догадку.
— Я послал работников службы охраны в «Регина-Палас», чтобы в случае необходимости подстраховать вас. Но...
Максим осмелился прервать полковника:
— Именно из соображений безопасности в последний момент я перенес встречу в гостиницу «Зеленый попугай». Если бы знал, что служба охраны будет подстраховывать меня! Тогда, конечно, не следовало этого делать. Но подумайте: шестьдесят тысяч... Этот Лакута мог проболтаться кому-нибудь, и плакали наши деньги. Я уж не говорю о списках.
— Вы могли предупредить меня.
— Не хотел лишний раз тревожить.
— В таких случаях самодеятельность недопустима, и вам нужно было немедленно поставить меня в известность. Могу извинить вас только потому, что действовали в первый раз. Кстати, когда Лакута приехал в гостиницу?
— В пять минут первого. — Рутковский знал, что здесь его позиции непробиваемы. Полковник, конечно, проверит его ответы и убедится, что между «Зеленым попугаем» и Энглишер Гартен Максим нигде не задерживался ни на минуту.
— И когда вы выехали из гостиницы сюда?
Этого вопроса Рутковский ждал, именно поэтому и взял Олега в машину.
— Минут через пятнадцать. Пока Лакута сосчитал деньги, ну, знаете, всякие слова...
— Итак, в двадцать минут первого.
— Да, в двадцать или двадцать пять.
— А сейчас десять минут второго. Пять минут мы разговариваем с вами, выходит, от «Зеленого попугая» вы ехали сюда двадцать минут?
— Да, — подтвердил Рутковский.
— Куда заезжали?
— Вот оно что!.. — оскорбился Максим. — Но, господин полковник, вы можете поручить службе охраны проехать от «Зеленого попугая» сюда
— Конечно, проверим! — Лодзен усмехнулся жестко. — И не пробуйте обмануть меня, это вам дорого обойдется.
Рутковский понял, что выиграл эту игру. Конечно, нюх разведчика подсказывает Лодзену: со сменой гостиниц что-то не так, но стоит ли сейчас усложнять положение? Начать глубокое расследование — бросить тень на так хорошо проведенную операцию. Кроме того, кто-то может пронюхать о солидном куше, который полковник положил в карман. Нет, решил Лодзен, все это глупости, просто Рутковский еще не опытный и не знает всех правил, заведенных в разведке. Да и откуда ему знать?
— Идите и работайте, — отпустил Максима. — До конца рабочего дня, пожалуйста, не уходите из помещения.
Вечером, когда Рутковский выходил из станции, вахтер попросил его пройти в отдельную комнату. Два агента службы охраны тщательно обыскали его, извинились и отпустили. И в машине кто-то побывал: пачка «Кента» лежала на щитке, не совсем так, как оставил ее Максим. Делали обыск и на квартире. Слава богу, Рутковский предвидел это и вчера передал все ключи и технические средства Олегу.
Полковник Лодзен остался с носом.
— Ты можешь сейчас приехать к Сенишиным? — голос Стефы звучал тревожно.
— Конечно, дорогая. — Честно говоря, Максиму хотелось расслабиться после вчерашнего напряженного дня, тем более что вечером должен был встретиться с Олегом и забрать свою «технику» и ключи. Но почувствовал: что-то случилось — Луцкая даром не будет звонить.
— Выезжаю.
Стефания немного подышала в микрофон, видно, хотела что-то добавить, но ничего не сказала и положила трубку.
Стефа пила с Иванной кофе. Ее волнение уже немного улеглось, так как спокойно поздоровалась с Максимом и, допив кофе, повернулась к Рутковскому.
— Вчера убили Лакуту... — сообщила.
— Лакуту? — неподдельно удивился Максим. — Неужели?
— Его задушили в собственной машине в лесу неподалеку от Гармиш-Партенкирхена.
Рутковский понял все сразу: Богдан и Стефан... Их почерк.
Узнали о деньгах и ограбили Лакуту. Однако не подал виду, что догадывается об этом. Спросил:
— И зачем было нужно убивать Лакуту? Такой солидный и рассудительный пан.
— Ты видел его последним... — многозначительно возразила Стефания.
— Ну и что?
— Мне казалось, ваши дела...
— Может быть, ты подозреваешь меня?
— Подозревать будет полиция.
— Через двадцать минут после того, как мы расстались с Лакутой, я был на Энглишер Гартен. Кстати, перед этим видел, что вы с паном Зиновием разъехались в разные стороны.
— Следил?
— Смотрел в окно.