Горький грильяж
Шрифт:
– Вы сейчас хотите переложить на меня ответственность за происходящее? – осведомился Вольфсон. – Строите из себя жертву? Ну-ну.
Флорис, не сдержавшись, фыркнул от возмущения. Его лицо выражало гораздо больше эмоций, чем граф пытался показать. Они cменяли друг друга как театральные маски. Граф будто бы порывался что-то сказать, но отчаянно сдерживал себя.
Марселлет понятия не имела, о чём говорили наедине её отец и капитан «Северайн». Ей было до боли обидно за то, что граф так с ней поступил – не приголубил, не обрадовался встрече, а сразу обвинил в том, чего не было, оскорбляя её, собственную дочь, подобными предположениями. Но ещё горше ей было от стыда, что у такого богатого и влиятельного
Напряжённая, как струна, она ждала итога этих переговоров, как приговора. И в душе уже будто бы всё знала. Не ощущала она радостной лёгкости, какую должна испытывать спасённая из плена. Что-то угнетало, нависая чёрной тучей, давило, заставляло внутренне холодеть.
Когда отец в сопровождении своих охранников решительно покинул кабинет Вольфсона и направился мимо неё к палубе, Марселлет вскрикнула и протянула к нему руки.
– Батюшка!
Но он даже не обернулся. Отец, кажется, только и ждал удобного повода, чтобы от неё избавиться. И это похищение стало именно такой возможностью.
Марселлет глядела вслед графу, а капитан смотрел на неё. Лицо его выражало сожаление и сочувствие. Но когда девушка стала растерянно озираться, будто не веря в то, что отец бросил её здесь, то наткнулась Вольфсона. И он, всегда такой самоуверенный, ироничный, вдруг опустил глаза. Капитан старательно избегал встречаться с ней взглядом, потому что не знал, что сказать. Но она ничего и не спрашивала. Она вообще смотрела будто сквозь него. И вдруг стала мелко дрожать, хватая ртом воздух. Словно что-то мешало ей вдохнуть. Марселлет не могла кричать или дать волю рыданиям. Но на её лице было написано такое необъятное горе, какое испытывает человек, только что узнавший и потере кого-то очень близкого.
– Да ей лекарь нужен, – хмуро пробурчал одноглазый, прошмыгнувший мимо с подносом.
За корабельным доктором послали не мешкая. И он тут же примчался.
Местный врач месье Бовон был представительным мужчиной лет сорока пяти. Марселлет его уже видела, когда только попала сюда и её мучила морская болезнь. Доктор показался ей человеком очень добрым и совсем не похожим на морского разбойника. Что его вынудило работать на пиратском судне? Видимо, хорошие деньги, какие он бы не смог получить, занимаясь лечением простых горожан. А быть может и что-то другое. У каждого пирата своя история того, как и почему он ступил на эту стезю. И, как правило, она совсем не весёлая. Чаще всего так случалось из-за какой-то трагедии в жизни. В пираты шли люди, у которых больше ничего не осталось в жизни, и им нечего было терять. Редко целью была именно нажива. Рядовые моряки получали мизерную долю от добычи. Большая часть полагалась капитану и его приближённым.
В лазарете находилось несколько членов экипажа, поэтому уделять много внимания своей пациентке врач не мог, хоть у него и имелся помощник – юноша, бывший одновременно и учеником и прислугой. Да и сама Мадемуазель де Флорис долго находиться под присмотром доктора не собиралась. Никакие микстуры не способны помочь в её ситуации. Марселлет накрыто полнейшее безразличие и даже какое-то отупение. Она не могла ни думать, ни говорить. Не желала ничего знать и делать. Просто лежала, повернувшись лицом к стене и закрывать глаза. Сверху доносились звуки обычной корабельной жизни. Всё шло своим чередом, никому не было дела до её трагедии… А Марселлет рыдала горько и безнадёжно, проклиная свою судьбу.
Но возможности обдумать произошедшее, вдоволь погоревать и осознать предательство отца ей не представилось. Ранним утром следующего дня по движению на палубе она поняла, что что-то происходит. Матросы обычно выполняли какую-то работу, и шум сверху практически не стихал. Но сейчас он приобрёл хаотичный характер. Было слышно беготню, гулкие удары, крики. Что-то
Кто на кого напал и с какой целью – пока можно было только гадать. Насколько мощный корабль у Вольфсона и способен ли он выстоять в этом противостоянии – этого Марселлет не знала. Что если их потопят? Что будет с командой? Всех, кто выживет, возьмут в плен? Девушка не в силах была унять обуявшее её волнение. Сердце колотилось как бешеное и уже даже не в груди, а прямо в висках. Судьба будто нарочно проверяла её на прочность, посылая на её голову испытания одно страшнее другого. Марселлет не могла просто сидеть и ждать развязки. Но и что-то предпринять не смела. От неё тут совершенно ничего не зависело. Ей оставалось одно – молиться, призывая на помощь Господа.
Грохот через какое-то время стих, но Марселлет ещё долго не решалась покинуть свою каюту. Прислушивалась к звукам сверху, пытаясь понять, чем закончилось дело. Судя по тому, что пробило восемь склянок, на корабле сменилась вахта. Девушка уже привыкла к звонам рынды – корабельного колокола, и знала, что они означают. Склянки били каждые полчаса. В полдень, когда начинались новые судовые сутки, звучало три трёхкратных удара. Также эти тревожные звуки раздавались в случае какой-то непредвиденной и опасной ситуации, например, пожара или нападения.
Когда Марселлет поднялась на палубу, её поразило царившее вокруг спокойствие. Девушка нашла более менее укромное место и, опершись о фальшборт, стала смотреть вдаль – на розовеющее на востоке небо. Вскоре до неё донеслись обрывки болтовни нескольких матросов, занятых плетением снастей из тросов и верёвок. Из их разговора Марселлет сделала вывод, что когда корабль проходил небольшую бухту, ему наперерез вышло незнакомое судно без опознавательных знаков, и быстро пошло на сближение. «Северайн» была совершенно не готова к столь внезапной атаке. Команда защищалась, но противник превосходил лёгкое судно Вольфсона в количестве пушек и мощности. Поэтому пиратам пришлось спасаться бегством. Благо, судно практически не пострадало. «Северайн» была быстроходной двухмачтовой шхуной и смогла успешно уйти от погони. Кто столь дерзко напал на них, так и осталось загадкой. То ли это были другие пираты, то ли кто-то нарочно охотился именно за кораблем Вольфсона. Но враг оказался настроен весьма решительно.
Море было тихим и тоже чуть розоватым. Совершенно безветренная погода обещала хороший тёплый день. Марселлет зажмурилась и невольно улыбнулась. Она не слышала, как он подошёл. Положил руки на деревянное ограждение и тоже стал смотреть куда-то на восток.
– Нравится? – спросил Эли.
Марселлет покосилась на него и снова взглянула на море.
– Да, очень красиво, – кивнула она.
– И я люблю вот так стоять и смотреть. Там Франция.
Он указал подбородком куда-то в сторону. Марселлет посмотрела в том направлении. Едва заметная между морем и небом, там проступала полоска суши. Но к удивлению девушки, это не вызвало у неё каких-то бурных эмоций, ожидаемой радости. Она равнодушно отвела взгляд.