Горький хлеб истины

Стаднюк Иван Фотиевич

Входит К и р е е в а с папкой в руках.

К и р е е в а. Извините, товарищ начальник, опять я. Есть новости.

С т у п а к о в. От Веры?!

К и р е е в а. Нет. Приказ о медико-санитарном обеспечении наступления. (Открывает папку.)

С т у п а к о в (угрюмо). Читайте. Исполнение приказов - суть нашей жизни на войне.

К и р е е в а. Тут надо с картой читать. Приказ о создании головного полевого эвакопункта. Наш госпиталь включается в его систему.

С т у п а к о в. Вот как?! Успел-таки Любомиров!

К и р е е в а. Я только

суть. (Читает.) "Подполковнику Ступакову И. А. скомплектовать и возглавить подвижной хирургический отряд и вместе с госпиталем быть готовым к передислокации в район тылов тридцатого полка седьмой гвардейской стрелковой дивизии..."

С т у п а к о в (хмуро). Понятно. Все ясно.

К и р е е в а (с любопытством наблюдает за Ступаковым). Какие будут указания?

С т у п а к о в. Ну что ж... Приказ есть приказ.

З а т е м н е н и е.

Декорация первой картины. В кабинете Крикунова прибавилась еще одна солдатская кровать, аккуратно застланная серым одеялом.

У стола, на котором кипит самовар, сидят за чаем Л ю б о м и р о в и К р и к у н о в.

Л ю б о м и р о в. Мало о полковых медиках пишут наши фронтовые газеты. Солдат должен знать и верить: для его спасения наготове армия медицинских работников и целый арсенал медицинских средств. Это тоже важный моральный фактор.

К р и к у н о в. Пописывают больше о красивых санитарках да молодых врачихах.

Л ю б о м и р о в. И это надо. Надо, чтоб и об этой девушке написали. И орденом наградить ее надо! В одном бою вытащить столько раненых нешуточное дело! Все умоляла, дурочка: "Отвезите к отцу..." Еще бы чуть-чуть промедлили, и никто бы не спас.

К р и к у н о в. Всякое я видел на фронте, но чтобы такую операцию, как вы... вот так, на поляне, в лесу...

Л ю б о м и р о в. Сегодня, с вашего позволения, я съезжу в госпиталь к Ступакову. Посмотрю, как она себя чувствует, подскажу кое-что Ступакову... Интересно, как он встретит меня после того жесткого разговора?

К р и к у н о в. Ступаков воспитан, вежлив. Есть выдержка.

Л ю б о м и р о в. Вежливость отличается от доброты как позолота от золота.

Раздается телефонный звонок. Крикунов встает, берет трубку.

К р и к у н о в. Слушаю!.. Крикунов у телефона!.. (Закрывает рукой трубку, обращается к Любомирову.) Из санитарного управления фронта... (Опять в трубку.) Нет, нет! Мы все-таки остановились на системе головного эвакопункта!.. Виноват... Признаю... Я же нейрохирург, а не штабист!.. Буду только благодарен! Готов хоть сейчас передать!.. Что Ступаков?.. Алло! Алло!.. (Кладет трубку.) Что-то о Ступакове начал говорить, и обрыв. Конечно! (Прохаживается по комнате.) Какой из меня начальник санотдела? Я специалист по черепным и мозговым ранениям!

Л ю б о м и р о в. Но ведь у нас нигде сейчас не готовят ни начальников, ни главных. Приходится...

Слышен стук в дверь. Г о л о с и з с е н е й: "Полковнику Крикунову шифровки!"

К р и к у н о в. Иду! (Быстро выходит.)

Любомиров допивает чай, отодвигает кружку,

затягивает ремень на гимнастерке, берет полевую сумку. Возвращается со вскрытым пакетом в руках К р и к у н о в.

К р и к у н о в. Вы послушайте, что пишет Ступаков!.. (Читает.) "С получением приказа о включении... так... так... Прошу разрешить дислоцировать госпиталь на два километра северо-западнее пункта, указанного в приказе, по соображениям условий транспортировки. Свои сомнения о системе эвакопункта снимаю полностью как ошибочные. Ступаков".

П а у з а. Любомиров и Крикунов озадаченно смотрят друг на друга.

Л ю б о м и р о в. Как бы я хотел, чтоб с его стороны все это было искренним.

К р и к у н о в. Алексей Иванович, поверьте мне... Ей-богу, он неплохой мужик!.. Может, по молодости делал глупости, а сейчас... Видите? (Потрясает шифровкой.) Так разрешим?

Л ю б о м и р о в. Разумеется, если для пользы дела.

К р и к у н о в. Что тут еще... (Развертывает вторую бумагу, молча читает, прикладывает руку к груди.) Алексей Иванович... невероятно! "В медсанбат майора Михайлова во время бомбежки прибыли две машины с ранеными. Ввиду невозможности обработки раненых их отправили в полевой госпиталь подполковника Ступакова... Госпиталь отказался принять раненых и завернул машины обратно... Многие раненые отяжелели, а трое наиболее тяжелых... скончались в пути".

Т я г о с т н а я п а у з а.

Л ю б о м и р о в (обессиленно опускается на табуретку). Там, во второй машине, была и Вера... Она была самая тяжелая...

К р и к у н о в (кидается к телефону, с яростью крутит ручку). Соедините с двадцатым!.. Шумилов? Позвоните в санотдел седьмой, а еще лучше прямо Михайлову!.. Да!.. Узнайте, кто завернул машины с ранеными?! Уже известно?.. Не может быть... (Медленно кладет трубку). Они проверили... Сам Ступаков...

З а н а в е с.

Картина пятая

Перевязочная палатка операционно-перевязочного блока полевого госпиталя. Столы для перевязок и легких операций, столики с инструментарием и растворами, шкаф с перевязочными материалами. Слева выход в лес, в глубине - задрапированный простынями переход в операционную палатку.

За столом для записей сидит в белом халате К и р е е в а, что-то пишет в журнале.

На переднем столе полулежит знакомый нам р ы ж е у с ы й с о л д а т. Медсестра С е р а ф и м а заканчивает перебинтовывать ему ногу.

К и р е е в а (закрывает журнал). Кажется, палаточные все обработаны.

Р ы ж е у с ы й. Скоро вам медсанбаты опять подкинут работенки. По всему видать - наступать будем. (Вздыхает.) А я уже отнаступался.

С е р а ф и м а. Давно пора. Уже одичали в лесу. Глаза свербят от того, что нельзя вдаль посмотреть. Простору хочется. (Заправила конец бинта, подает Рыжеусому костыль.) Пожалуйста, миленький, можете маршировать на здоровье. Но только поблизости.

Р ы ж е у с ы й. Отходили ноженьки по большой дороженьке. (Встает на костыли.) Гарантируете, что нога будет гнуться?